Любимые дети, или Моя чужая семья - стр. 40

– По-моему, эта, – сказал я.

– Это электрический вок, – сказала она. – Ты вроде назвал ее «большая кастрюля»?

– Что это такое, электрический рок? – спросил я ма.

– Вок. Это что-то вроде сковородки. Коробка так выглядела?

Я подергал губами, как всегда, когда здорово задумывался. Я совсем запутался в этих коробках. Может, там вообще была не кастрюля?

Я показал на красную коробку с белой квадратной чашкой:

– Может, вот эта?

– Горшочек? – спросила ма.

Я покачал головой. Потому что в горшочках запекали разные блюда. Они мне не нравились.

– Иногда воспоминания могут сыграть с тобой злую шутку, верно? – спросила ма своим терпеливым голосом.

– Мы не можем сузить диапазон поисков? – спросила леди-полицейский.

Я не совсем понимал, что это означает.

– Скажи, какой НЕ была коробка, которую ты видел? – помогла мне ма.

– Маленькой. Она не была маленькой.

Зазвонил мобильный леди из полиции. Мы с ма ждали, пока она говорила. Ма подмигнула мне.

– Рад, что Кимми приедет к обеду? – тихо, чтобы не мешать разговору леди, спросила она.

– Да!

Ма прижала палец к губам.

– Да, – прошептал я. Очень хотелось, чтобы Мэгги познакомилась с Кимми. Мэгги не пойдет на тренировку по плаванию, потому что не хочет видеть людей. Пока. Поэтому ма сказала, что Кимми придет на обед.

– Раньше я ненавидела ходить на тренировки Мэтта, но теперь не могу дождаться, когда увижу тебя, – сказала Кимми.

Услышав это, я обнял ее. Хотя мне разрешали обнимать только родственников. Но я просто должен был обнять Кимми. Она не возражала. Правда не возражала. Но она сказала, что от меня пахнет сигаретами.

– Пожалуйста, не кури, – попросила она.

Я выбросил сигарету.

– Ма, – сказал я сейчас.

Ма рассматривала открывалку для консервов.

– Что?

– Мы с Кимми иногда обнимаемся, но она не возражает, так что все в порядке. Верно?

Ма продолжала смотреть на открывалку. Она была с ручкой, и ма заставляла ручку подниматься и опускаться.

– А где вы обнимаетесь? – спросила она.

– У бассейна, у ее дома и в нашем доме.

– В твоей комнате?

Она смотрела на меня так, что я понял: лучше сказать «нет». Хотя мы как-то обнимались в моей комнате.

– Нет, – сказал я.

Нам позволяли сидеть в моей комнате с открытой дверью.

– Обниматься – это неплохо, – кивнула ма. – А Кимми – твоя подружка, верно? Подружку обнимать можно.

Леди-полицейский выключила телефон.

– Это был управляющий, – пояснила она. – За последние несколько дней никто не возвращал сковородок или кастрюль.

– Так что, возможно, кастрюля была не из этого магазина, – догадалась ма.

– Верно. Или это не было ни кастрюлей, ни сковородкой.

Она смешно тряхнула головой и взглянула на меня:

– Может, это был вок, или горшочек, или нож для чистки картофеля?

– ЧТО? – рассмеялся я. Она шутила.

– Или она так и не добралась до магазина, – вздохнула леди.

– О, даже не говорите такого.

У мамы был встревоженный вид. С ней это часто бывало с тех пор, как пропала мисс Сара.

Все волновались из-за мисс Сары. Меня все время расспрашивали, и полиция, и ма, и дядя Маркус. Даже Мэгги задавала вопросы по поводу этой штуки в Интернете, которую она делала. Все хотели знать, какая одежда была на мисс Саре, и все такое. Я продолжал твердить, что в тот день был слишком болен, чтобы запомнить.

Я рассказал моему другу Максу об этих вопросах, и он пояснил: все потому, что я был последним человеком, который ее видел. Он сказал, что полиция, возможно, думает, что это я убил ее, разрезал и сложил в мешки. Это так глупо. Я рассказал дяде Маркусу о словах Макса, и дядя Маркус заверил, что Макс просто дурачит меня.