Любимица Альфы - стр. 58
– Ни одной?
– Я понял, световласка, что ты очень метишь на это место.
– Ничего никуда не мечу.
Фыркаю, стараясь сдержать назревающее раздражение. Дамияр любое моё слово может выкрутить в свою пользу, играть ими, подстраивать под нужный ему контекст.
Впервые встречаю такого человека. Советники Альф, обычно, были лучшими переговорщиками. Потому что Альфы слишком прямолинейные, с любовью к власти и продемонстрировать свою силу.
Дамияр же… Словно всё в одном флаконе, намного лучше слышит скрытый смысл, чем тот же дядя Раду, а он был очень хорошим советником, помогал отцу выживать столько времени.
– Ну-ну, - Альфа, не отвлекаясь от дороги, поддевает мой подбородок. – Не стыдись своих желаний, Ника. Если правильно попросишь – я выполню их все.
– Не попрошу. И по поводу детей ты, кстати, ничего не ответил.
– Их нет, Ник, только племянница и сестра скоро родит племянника. Не любишь детей?
– Остерегаюсь. Если они оборотни.
Кажется, во мне остался след от детской травмы. Когда тот оборотень, чьего имени я не могу вспомнить, загонял меня, как добычу. Игрался, доводил до истерики, а потом жалел. Может, у него какой-то ген сбоил, нужно было о ком-то заботиться, а детей в стае почти не было.
Я, четыре ребёнка тогдашнего Альфы, совсем немного других. Наверное, не больше десяти. И все были намного старше, почти совершеннолетние по волчьим меркам.
– Почему?
– Покусают, ранят. Я намного слабее вас, - прикусываю кончик языка, чтобы не добавить привычное «бракованная». Дамияру об этом знать нельзя. Не хочу даже думать, что он сделает, когда узнает, что я и есть дочь Давида. – Со мной можно много сделать.
– Ты под моей защитой, теперь никто тебя не обидит.
– Ну, дети ведь не всегда понимают, просто играются. Это… неважно. Настасья ведь тоже не понимает, а ты собираешься её ругать?
– Конечно. Я, Димитрий, пусть Дан подключается. Сегодня она сбежала сама, а завтра её похитят. Волчонок должен понимать, что так делать нельзя и опасно.
– Разве это справедливо? Один проступок, а столько наказаний? В плане, и ты, и Димитрий, все остальные.
Бормочу, вспоминая, как мне самой было обидно. Иногда в приюте я не была образцовым ребёнком, и мне доставалось. Сначала от воспитательниц, потом от дяди Раду, в конце всегда приезжал недовольный отец.
Сущая несправедливость, что меня все подряд шпыняли за одну и ту же ошибку. А я должна была смирно кивать, выслушивать всю ругань, не спорить и принимать наказания.
– Ника, не лезь в воспитание стаи. Я могу многое тебе спустить, но не это.
– Ладно, - жму плечи и накрываю его ладонь на берде своей рукой, неосознанно. – Я не пыталась лезть. Просто… Меня в приюте вечно ругали, - делюсь той правдой, которой можно. – Все воспитательницы. И это обидно, Альфа. Когда все по кругу ругают за одно и тоже, будто ты несмышлёнышь, который с первого раза не понимает. Разве если поругал Альфа, то это не самая высшая мера?
Жду его ответа, поглаживаю костяшки. Оборотни тактильны, а я далеко не оборотень, и тактильности во мне не было особо. Но это помогает отвлечься от дурных мыслей, сомнений.
Зачем я вообще полезла со своими советами и историями? Альфы слушают советников, и то не всегда. Уж точно не странную девчонку, которую просто хотят затащить в постель.
– Значит, тебя часто ругали? Так же закатывала глаза, когда с тобой говорил Альфа?