Любимая девочка Севера - стр. 6

«Не сегодня. Другие планы» – отшиваю.

Не соскучился, хотя мы вроде как встречаемся год уже. Поначалу что-то там еще горело у меня, а как получил все, чего хотел, интерес поугас. Наверное, потому что слишком легко и без особого напряга. Мне тупо скучно.

Залипаю в книжку часов до семи вечера. Убивать себя второй тренировкой сегодня не буду. Завтра тренер оторвется.

Иду в душ. Усмехаясь, осматриваю полку. На ней красуется гель для душа с ароматом ванили и шампунь с травами. Начался захват территории…

Вздохнув, быстро смываю пену. Вылезаю, вытираюсь, иду к себе. Надеваю белые джинсы, рубашку с капюшоном навыпуск, тоже белую. Любимые кроссовки еще влажные, но следов крови не осталось. Приходится доставать другие. На руке рядом с браслетом защелкиваю подаренные отцом еще на шестнадцатилетние ролексы, немного одеколона, в карман ключи от тачки. Права брать не имеет смысла, им до вступления в силу скучать еще почти год. Вместе с паспортом оставляю на тумбочке, чтобы не забыть утром.

Прохожу через пустой первый этаж, погруженный в полумрак. Бабушка уже у себя. Где отец, мне все равно. Выхожу на улицу. Иду в сторону флигеля охраны. На скамейке под раскидистым деревом, шмыгая носом, сидит Эля. Плачет, что ли? Мне не все ли равно?

Абсолютно!

Но у входа во флигель зачем-то оглядываюсь. Она не смотрит на меня. Уперла свои серые глаза в одну точку и не видит ничего вокруг. Не мое это дело. Не мое!

Отдаю охраннику наличку. Он уходит на «срочный обход». Открываю ворота. Из гаража выгоняю свой любимый синий спорткар с двумя белыми широкими полосками на капоте. Он довольно рычит, как засидевшийся в неволе зверь. Эля поднимает на меня взгляд. Прикладываю палец к губам, показывая, чтобы молчала.

– Поехали. Выгуливать тебя будем, – глажу пальцами по рулю, машу девчонке и срываюсь с места, выезжая за территорию дома.

Этель

Я только недавно смогла ненадолго провалиться в сон. Глаза распахиваются от криков с улицы, стороннего шума и переливающегося, как полицейские мигалки, света, попадающего размытыми пятнами в окно. Открываю одну створку, высовываюсь на улицу. Сыро, мрачно. Очень раннее утро еще на границе с ночью. У распахнутых ворот и правда стоит машина с мигалками. Полицейские, Павел Андреевич и… Артем! Голова гордо поднята. С вызовом смотрит на отца, слегка пошатываясь. Криков больше не слышно. До меня доносится лишь грубый мужской разговор и отфыркавания парня. Павел жмет руку полицейским. Хватает сына за шкирку. Артем выворачивается, но тут же снова попадает в цепкий захват своего отца.

– Ты, может, ворота закроешь уже?! – Павел Андреевич рявкает на охранника.

Тащит сына в дом. Артем больше не вырывается. Закрываю окно. Забираюсь в кровать. Еще часа три можно было бы поспать, но сердце колотится от страха, будто это меня тащат за шкирку или я стала свидетельницей очень личной сцены.

В тишине отлично слышны тяжелые шаги. Они двигаются мимо комнаты.

– Повод! Назови мне веский повод, который толкнул тебя на эту тупую выходку! – рычит Павел на сына. Теперь я хорошо его слышу.

– Свадьбу твою отмечал, – зло усмехается Артем. – Радовался за отца.

– Ты же спортсмен, – теперь Павел говорит, скорее, раздраженно, будто после слов Артема пытается погасить конфликт, припоминает сыну слова, сказанные за обедом.