Люби, но не рань - стр. 18
Я рада, что Тимур приехал практически сразу после моего звонка. Я опасалась, что он сошлется на занятость или позднее время и перенесет визит на завтра, но этого, к счастью, не произошло. Ведь вполне вероятно, что до завтра Анвар Эльдарович попросту не дотянет.
Спустя минут сорок на лестнице раздаются шаги. Мы с мамой переглядываемся и как по команде откладываем чашки. Очень волнительно. Все ли нормально прошло?
Тимур предстает перед нами, и в глаза тут же бросается его бледность. Сильная, почти мертвенная. Это очень странно, ведь от природы у Алаева смуглая кожа… А сейчас создается впечатление, будто из него все краски высосали. Даже по обыкновению яркий карий взгляд кажется каким-то потухшим. Словно на него черно-белый фильтр наложили.
– Тимур, все в порядке? – мама встревоженно подрывается с места.
– Да, мы поговорили, – Алаев запускает пятерню в волосы и сжимает их у корней. – Он уснул.
Парень неплохо владеет собой, но все же нужно быть слепым, чтобы не заметить, как сильно он подавлен.
– Я проведаю Анвара, – говорит она. – А ты чаю выпей, в себя приди. Не садись за руль в таком состоянии.
– Да нормально все, – отмахивается Тимур, разворачиваясь по направлению к выходу. – Мне пора уже… Завтра с утра дел полно.
– Останься, пожалуйста, – тут уже подключаюсь я. – Хотя бы ненадолго.
Полностью солидарна с мамой: прежде, чем куда-то ехать, ему нужно успокоиться.
– Ладно, – помедлив всего секунду, он кивает и садится за стол.
Одарив меня одобрительным взором, родительница уходит к мужу, а я принимаю на себя роль хозяйки.
– Ты какой чай будешь? – копошусь в ящиках гарнитура. – Черный? Зеленый?
– Лучше кофе.
– Не поздновато для кофе? – оглядываюсь. – Не уснешь ведь…
– Плевать.
Тимур упирает локти в столешницу и, закрыв глаза, трет виски. Очевидно, сейчас он не в состоянии воспринимать благие советы, поэтому я оставляю свое мнение при себе. Молча варю ему кофе. Сахар и молоко не добавляю. Помнится, раньше он пил исключительной черный.
– Печенье? Конфеты? Или, может быть, ужинать хочешь?
– Ничего не надо. Спасибо.
Ставлю перед Алаевым чашку, и обонятельные рецепторы вновь улавливают его запах. В животе простреливает спазм, по ощущениям похожий на резкий выброс адреналина, и я спешу отодвинуться. Меня не на шутку пугают реакции собственного тела. Слишком уж они острые, слишком бурные…
Сажусь напротив и, сцепив руки в замок, наблюдаю за тем, как Тимур неспешно цедит кофе. Забавно, пять лет назад он бы ни за что не притронулся к напитку, который сварила я или моя мама, а сейчас вот пьет и даже не фыркает. Как все-таки время меняет людей.
– Я уже вторую неделю посещаю фонд Анвара Эльдаровича, – нарушаю затянувшееся безмолвие. – Ты знал, что он столько жертвует на благотворительность?
– Знал. Изначально это была мамина идея. А потом и отец проникся.
Почему-то я ни капли не удивлена. В очередной раз убеждаюсь, что Аврора Карловна была очень великодушной женщиной.
– Он так дорожит своим детищем.
– Еще бы, – кивает. – Отдающий без сожаления всегда получает.
– Какая интересная фраза, – задумчиво тяну я. – Со смыслом…
– Это не я сказал.
– А кто?
– Мураками.
– А, понятно.
Опускаю взгляд и принимаюсь рассматривать свои лежащие на столе пальцы. Почему я чувствую себя, как студентка с невыученными билетами на экзамене? Это так нелепо…