Любаша - стр. 19

Софья Алексеевна промокнула глаза платочком и прошептала так, что её было слышно даже на самом дальнем конце стола:

– Как это образно и трогательно!

Заманский вежливым наклоном головы поблагодарил её и опустился на стул с обессиленным видом. Он протянул руку к своему бокалу, чтобы промочить пересохшее горло, но тот был пуст. Заметив это, Софья Алексеевна нахмурилась и распорядилась:

– Любаша, не стой столбом, налей ещё вина Иосифу Аристарховичу!

Проследив, чтобы её приказание было исполнено, она обратилась к дочери.

– Надя, ты хотела произнести что-то поэтическое? Самое время.

Однако та, выглядевшая расстроенной, отказалась.

– Уже нет, мама. Я вспомнила, что папа не любил поэзии.

Опустив голову, она тихо проговорила:

– Поэтому я была вынуждена поступить в институт иностранных языков вместо литературного.

Однако Софья Алексеевна услышала её и возразила:

– Мне помнится, была другая причина.

Надежда растерянно улыбнулась, словно её уличили во лжи. Однако не стала спорить.