Лягушка и скорпион - стр. 3
Когда я вошла, в комнате увидела только двух приятелей Марка: Вениамин и Нестор в углу играли в карты. Под негромкую трескотню однокурсников я расчехлила машинку, выровняла лист и начала печатать. Каюсь, работа шла со скрипом. В глаза точно песку насыпали, и некоторые строчки приходилось перечитывать дважды, чтобы вовремя заметить опечатки. В последние дни учеба давалась мне с трудом, сложно было сосредоточиться, и, что еще хуже, у меня начались проблемы со сном. То бессонница одолеет, то наоборот готова под стол свалиться. А еще домашнюю работу приходится делать за двоих!
Свой доклад я закончила первым и отложила в сторону. Пришло время накатать что-нибудь для «скорпиона». Я раздумывала над вступлением и разминала шею, когда ко мне подошел Нестор.
– Вишневого ликеру? Для вдохновения.
В руках он держал играющую бликами бутылку из темного стекла и пузатый бокал. В таких ликер не подают… Я покачала головой и решила не вдаваться в особенности столового этикета.
– Сами пейте эту приторную дрянь.
– А конфету будешь?
Мне не полагалось, в балетной группе с рационом было строго, но истинная любовь сильнее всего на свете, даже диеты. Стряхнув оцепенение с плеч, я подошла к игорному столу и запустила руку в коробку с шоколадом. На каждой конфетке красовалась золотая птичка, один вид которой вызывал улыбку. Шоколад моего папы! Только он делает такую вкусную начинку. Как все же жаль, что я не унаследовала его таланты. Надеюсь, они раскроются в Соне, моей сестренке.
Нестор подмигнул мне, перетасовывая колоду.
– Заканчивай поскорее, сыграем. Вдвоем скучно.
– Постараюсь.
С зажатой в зубах конфетой я вернулась к докладу для Марка. Минорное клацанье клавиш убаюкивало. Невольные опечатки заставляли меня морщиться, но они же придавали достоверности работе, которую вроде как писал Его Невежество. На третьей странице моя голова уже опасно клонилась к столу. Кажется, я даже всхрапнула, и именно этот звук помог очнуться. Я потерла глаза и решила закончить доклад куцым и невыразительным заключением: «Вредить людям плохо, но плохие люди не в счет». Сойдет.
Марк появился в комнате отдыха, когда я уже скрепляла сложенные стопкой листы.
– Мой доклад где? – потребовал он.
– В Барашевской слободе, – гундосо отозвалась я и зевнула. – Давай печать.
Каждому студенту на пятом курсе выдавали именную печать, и вместо подписи в своих работах и различных документах мы оставляли уникальные оттиски.
– Заканчивай, уже принесли еду.
Я нетерпеливо на него цыкнула, зевнула в кулак и начала запихивать машинку в чехол.
В моменты редкого благодушия Марк заставлял меня оставаться и на посиделки с его компанией. Пару раз я играла с ними в карты и даже ела гречневые блины с сырной начинкой. В тринадцать лет я жутко боялась своим отказом испортить настроение личному деспоту, однако за три года и к тюремщикам привыкаешь, поэтому я приучилась разговаривать с Марком и его друзьями без дрожи в голосе и коленях.
Подхватив тяжелую сумку, я направилась к столу, за которым трапезничали представители местной элиты. Кушанья словно прислали из ресторана Палкиных, для полноты картины не хватало лишь мрачно взирающего на нас запеченного осетра.
– Держи, – сказала я и шлепнула Марка по плечу стопкой листов. – Я пошла спать.
– Посиди с нами, – предложил Нестор, который щедро накладывал на свою тарелку запеченное мясо. – Других барышень мы сегодня не звали, а без женского общества заскучаем.