Ля, ты крыса! - стр. 7

– Эк тебя шатает, – сказал Никитос, подхватывая меня под руку. – Ты, может, отсидишься, пока не пройдёт?

– Да это от бодяги твоей, – ответил я и пьяно хохотнул. – Как бы она меня на тот свет не отправила, раз у самого не вышло.

– Плохая шутка, – меланхолично отозвался Никитос.

Оттолкнув его, я выпрямился и без труда удержался на ногах. Раскинул руки в разные стороны и воскликнул:

– О, смотри, как умею! Са-ам.

– Угу, – сонно буркнул Никитос, – его заметно вырубало на свежем воздухе, – и направился к выходу из тупика.

Я пошёл за ним.

4. 4. Артемий

После второго поворота узкий переулок вывел нас на улицу. Слабый свет фонарей еле позволял рассмотреть серые стены зданий и обычную пустую дорогу между ними, по обеим сторонам которой вился тротуар. Не густо. Зато я удостоверился, что транспорт в этом мире наземный: куда не взгляни, в небе только звёзды.

Кстати, о транспорте.

– Слушай, Ник, – обратился я к своему сопровождающему. – Я со своей дырявой памятью вряд ли до дома доберусь. У меня только адрес, и тот в паспорте. Может, ты мне такси вызовешь?

Никитос хмыкнул, глянув на меня недобро, но согласно кивнул. Выудил из кармана телефон и позвонил в службу такси.

– Время ожидания десять минут, – сказал он и уже собирался уйти, но я схватил его за рукав.

– Ник! А деньги? У меня же кошелька, как памяти, – полное тю-тю.

– Дома возьмёшь, – проворчал он.

– Отку-уда?! – заныл я и начал перечислять: – Телефона нет, позвонить предупредить не могу. Ключей от дома и тех нету. А матушка, может, вообще не со мной живёт!

Я позволил себе нетрезво качнуться и заметил, как Никитос рванулся, чтобы меня подхватить. Понятно: в нужную точку бью.

– Ну пожалуйста, Ник! Ну будь другом, а?

Я старательно «заплетал» язык и даже пару раз икнул для полноты образа. Никитос – любитель всякого горячительного, вон у самого как зрачки расширены. Такому, как он сам, должен посочувствовать. И его, и правда, проняло.

Испустив печальный вздох, Никитос перекинул почтальонку вперёд и достал из неё кошелёк. Мы стояли далеко от ближайшего фонаря и в такой темноте я не буду утверждать наверняка, но, кажется, я рассмотрел на нём ту же монограмму, что и на своём платке.

– Держи, – сказал Никитос и сунул мне в руку пару мятых купюр. – Должно хватить.

– Спасибо, брат, – растроганно сказал я, пьяно пошатываясь. Пожал Никитосу руку и, глядя ему в глаза, проникновенно добавил: – Золотой ты человек, Никита Павлов! Не знаю, что бы я без тебя делал.

Вполне натурально всхлипнув, я обнял Никитоса и захлопал его по спине, плечам и рукам, стараясь скрыть тот факт, что шарю у него по карманам. Телефон сменил владельца сразу же, а вот за кошельком пришлось тянуться.

– Какой же ты классный друг! Какой суперский! – хвалил я, продолжая висеть на Никитосе, а на деле подтягивая его сумку выше, чтобы достать кошелёк, провалившийся на самое дно.

– Да не надо, чё ты, чё ты, – забормотал Никитос, растерявшись от такого напора.

Он похлопал меня по спине и попытался отстранить от себя.

– Ну да, да. Извини. Я просто так растрогался… Сам не знаю, почему, – сказал я спокойнее и шумно вытер воображаемые сопли рукавом. Кошелёк уже перекочевал ко мне в карман. Можно было прекращать спектакль, но… – Меня ведь в первый раз с того света вытаскивают… – сказал я, округлил глаза типа в шоке и снова бросился к Никитосу, хлопая его по груди ладонями и восторженно крича: – Ты! Это ты! Ты ведь меня от смерти спас! Ты мой спаситель!