Лунара - стр. 11

Как только количество подписчиков его канала превысило сто тысяч, он стал реже выбираться из дома, снимая все больше. Видя, как друг отслеживает число просмотров и лайков, я всегда чувствую мучительную тревогу – возможно, из-за гонки, которую он ведет с самим собой. Неужели каждый раз, когда новое видео не получает должного внимания, он расстраивается так же сильно, как я из-за проигрыша в конкурсе?

Во время перерыва мы идем в столовую, где я в очередной раз отчитываю Ника за то, что он не пользуется подаренной мною многоразовой бутылкой с логотипом его YouTube-канала.

– Ну не бурчи, Лу. – Невинно улыбнувшись, он пьет апельсиновый сок из пластикового стаканчика. – Я помню все твои лекции про пластик, честное слово.

– Дело не в этом. – Поджав губы в притворной обиде, я тыкаю в него указательным пальцем. – Больше не жди от меня подарков.

– Я исправлюсь.

– Уж постарайся.

Доев овощной салат, я проверяю телефон и, заметив сообщение от Савы, непроизвольно вздыхаю, что не ускользает от внимания Ника.

– Только не говори, что они прислали еще одно мерзкое письмо.

– Нет, это от Савы.

– Что ему надо? – Он даже не пытается скрыть свою неприязнь.

– Заедет за мной после учебы.

– Ну конечно.

– Мы вчера немного поссорились, – признаюсь я, хотя еще утром собиралась забыть об этом и никогда больше не вспоминать.

– С чего вдруг? Вы же такая хорошая пара.

– Ник… – Едва не испепелив его взглядом, я все же пересказываю наш вчерашний разговор.

– Какой отстой, – комментирует услышанное друг. – Он даже сюда умудрился приплести свое раздутое эго.

– Но он прав: его идеи гораздо лучше моих.

– И что, ему обязательно об этом напоминать?

– Ты необъективен, – напоминаю я, имея в виду их открытую вражду.

– Пусть так, но он все равно козел.

– Зря я тебе рассказала, – сокрушаюсь я, чувствуя себя паршиво из-за всей этой ситуации.

Больше всего на свете мне сейчас хочется отпустить обиды, забыть о конкурсе и отбросить все сомнения на пути к долгожданной мечте. Но я убеждена, что каждый человек – это отдельная, не похожая на остальные планета, а моя собственная – сейчас на грани чудовищной катастрофы.

Выйдя после учебы из института и заметив припаркованный неподалеку серый автомобиль Савы, я чувствую, как ноги наливаются непомерной тяжестью. Ненавижу ссориться, но по-другому в последнее время не получается.

Быстро коснувшись его запястья, я подхожу к пассажирской двери.

– Привет. Спасибо, что заехал.

– Мне нужно переживать о том, что ты теперь не целуешь меня при встрече? – требовательно спрашивает Сава, не двигаясь с места.

Покачав головой, я опускаю взгляд.

– Ладно, садись, – сдается он. – Поговорим в машине.

Проехав несколько километров, Сава останавливает автомобиль и паркуется у торгового центра. В салоне пахнет его цитрусовым шампунем и лекарствами – побочный эффект работы в лаборатории. Взяв меня за руку, он наклоняется, чтобы закрепить наше молчаливое примирение поцелуем, но в самый последний момент я отворачиваюсь. Разочарованно вздохнув, Сава отстраняется и выжидающе хлопает по рулю.

– Тебе пора привыкнуть, – тихо говорит он.

– К чему? – удивляюсь я.

– К тому, что ты не всегда будешь получать желаемое.

– Что это значит?

Глядя на его подсвеченный закатным солнцем профиль, я испытываю необъяснимую тоску. Пока он молча обдумывает, что ответить, у меня в голове одно за другим проносятся воспоминания о наших свиданиях в машине. В них нет печали и гнетущего напряжения, один лишь смех и запах вкусной еды, которую мы часто брали навынос. На заднем сиденье виднеется след от пролитого соевого соуса, а в бардачке до сих пор хранятся запасные палочки для китайской лапши. Кажется таким неправильным ругаться именно здесь, где мы провели так много счастливых часов.