Луна Верховного - стр. 21

Эти два желания настолько сильные, что просто раздирают меня на части. Какие-то считаные метры, а я уже теряю контроль. Если так действует истинность, то я уже ненавижу ее. А заодно ненавижу и его.

Только если я рассчитывала на то, что он не станет приближаться ко мне, то жестоко ошиблась: одно-единственное движение — волчий бросок, и Рамон рядом со мной. Нависает надо мной. Так близко, что сердце на долю мгновения замирает в груди.

— Зачем ты хотела покинуть страну, Венера?

Я моргаю, ничего не понимая.

— Что?

— Это слишком сложный вопрос?

Простой, но совершенно не тот вопрос, которого я ждала. Совсем не тот.

— М-м-м… Лечу в отпуск.

— Одна?

Он не знает? Предки, он не знает про ребенка!

Пока не знает. И даже не почувствовал! Слишком злой, чтобы понять. Слишком зациклен на этой злости. Я о таком слышала, даже альфы не сразу способны распознать беременность своей пары. Особенно если это первый ребенок. Он просто не почувствовал изменение в моем запахе, не прислушался к биению второго крошечного сердца. Плюс малыши умеют маскироваться в минуты опасности — так было у Чарли с Анхелем. А тут еще какая опасность — злой биологический папаша!

Секундное облегчение сменяется новой мыслью: я не должна подпускать его к себе. Настолько близко подпускать. Потому что если я себя выдам, если он узнает, все же догадается...

Надо его отвлечь. Запутать. Уйти отсюда. Чем быстрее я уйду, тем лучше!

— Я свободная волчица.

— Я в курсе.

Это даже не двойной смысл: Рамон говорит прямым текстом. Зло, презрительно, но мне больше не больно. Спорить с ним — значит, оправдываться, а я не буду оправдываться перед верховным. Ни перед кем не буду.

— А я в курсе твоего мнения обо мне. — Я обвожу рукой номер: — Так зачем все это? Ты. Я. Это место.

Зачем все это, если ты не знаешь о моей беременности?

— Мне нужно было кое в чем убедиться.

Интересно!

На этот раз вперед подаюсь я:

— Дай угадаю, не можешь меня забыть. Думаешь обо мне ночами. Фантазируешь…

— Ты играешь со зверем, Венера, — его рычание лучшая музыка для моих ушей.

— О нет, с твоим зверем я больше играть не буду. Спасибо, наигралась!

Я толкаю вервольфа в грудь, но он перехватывает мои запястья и разводит их в стороны, вжимая меня собой в мягкие диванные подушки. Дыхание сбивается от его близости, а ураган внутри, кажется, выходит на новый виток. От аромата истинного, мужского, мускусного, сносит голову. Я успеваю только сделать вдох, прежде чем мои губы оказываются в его плену.

Властным, жестким поцелуем он раскрывает мой рот, без прелюдий и разрешения вторгается в него языком, будто собирается меня им трахнуть. Я рычу и кусаю его за губу. Получи! Но этот мерзавец только довольно урчит, и это урчание, больше подходящее большому дикому коту, чем волку, окончательно срывает мои тормоза.

Я отвечаю на поцелуй так же яростно, неистово. Со стоном поддаюсь этому наваждению, как в первый раз. Отдаюсь желанию, раз за разом ломающему мои внутренние барьеры, которые я выстраивала с таким трудом. И я уже сама готова ему отдаться.

Но Рамон резко отстраняется и долго смотрит на меня, а я на него. Губы все еще горят от его поцелуев, тело ноет от желания, моя волчица внутри рычит.

— Все такая же свободная Венера, — он просто говорит, а мне словно пощечину дали, по обеим щекам, потому что лицо вспыхивает от стыда и ярости. — На сегодня достаточно проверок.