Луковая ведьма - стр. 4
Глава 1. Черный альбом
Тим проснулся от пронзительного крика и, соскочив с кровати, стремглав бросился в комнату матери, на ходу прогоняя остатки сна. Крик резко оборвался, и это показалось ему тревожным знаком. Неужели снова сердечный приступ?! Сколько он себя помнил, приступы у матери случались почти каждый год, и почему-то всегда в августе, а перед этим ее мучили кошмары, от которых она жутко кричала. Августовскими ночами их с отцом часто будили ее душераздирающие крики, а однажды крик обрывался от того, что у нее прихватывало сердце. Похоже, что сейчас именно это и случилось.
Бежать было недалеко, до соседней двери всего два прыжка. Из темноты узкого коридора вынырнул отец с белым, как известка, лицом. Тим столкнулся с ним перед дверью в комнату матери, и вместе они ворвались внутрь. В первое мгновение Тиму показалось, что над кроватью, расположенной напротив двери и занимавшей бо́льшую часть комнаты, метнулось что-то темное и трепещущее, похожее на призрак тощей женщины с длинными волосами. Тим застыл на долю секунды, но, увидев, как колышется штора, потревоженная сквозняком, понял, что это была всего лишь игра света и тени.
Тем временем отец уже лихорадочно копался в ящике тумбочки, забитом лекарствами. Упаковки с таблетками и пластмассовые баночки градом сыпались на пол. Спохватившись, Тим бросился к матери и попытался прощупать пульс. Жилка на ее запястье слабо дрогнула под его пальцами, и он, обернувшись к отцу, крикнул внезапно охрипшим голосом:
– Звони в «скорую», пап! У мамы губы синие и весь лоб в испарине! – Затем, низко склонившись над матерью, прошептал: – Держись, мам, держись!
Перед мысленным взором пронеслись картины из детства, где Тим лежал в кровати, пышущий жаром от высокой температуры, а мать, склонившись над ним, участливо и тревожно разглядывала его, прикладывая к горячему как раскаленная сковородка лбу свою мягкую прохладную ладонь. Или читала ему сказки, когда он был еще совсем маленьким. Ему нравилось засыпать под ее тихий ласковый голос, шепчущий что-то о драконах, богатырях и волшебниках.
Тим зажмурился от того, что глаза обожгло слезами, и разозлился на себя: времена, когда проблемы решались с помощью слез, давно прошли; ему уже восемнадцать, борода растет, какие могут быть слезы!
Отец оттеснил его и, трясущимися руками раскрыв матери рот, положил ей под язык таблетку нитроглицерина. Через несколько бесконечно долгих минут ее веки наконец дрогнули. Тихо закашлявшись, она открыла глаза и растерянно посмотрела на отца, не замечая Тима, заслоненного его спиной.
– Луковая ведьма опять приходила… – сорвался с ее губ слабый шепот.
– Все будет в порядке, дорогая, «скорая» уже едет, – попытался успокоить ее отец, поглаживая по голове.
– Погоди-ка! Кажется, она еще здесь! – Приподнявшись на локте, мать встревоженно уставилась в дальний угол комнаты. – Вон, ее космы торчат из-за шторы!
Удерживая мать за плечи, отец обернулся, и, окинув взглядом окружающее пространство, отрицательно помотал головой.
– Ерунда! Нет здесь никакой ведьмы. Ведьм не бывает!
– Бывает, ведь ты сам ее видел – там, на острове. Все ее видели! – выдохнула она, оседая на подушки.
– Нам показалось, Лиза!
– Если бы! – Мать горько усмехнулась. – Ведьма убила их всех, а нас с тобой случайно упустила, вот с тех пор и нет нам от нее покоя. Она ведь и к тебе приходит, я чувствую… Но ты разве признаешься?!