Луковая ведьма - стр. 6
Торчавшие наружу бумаги не позволяли задвинуть ящик обратно, и Тим полностью вынул его из комода, чтобы навести там порядок. Присев на край кровати, он разместил ящик на полу перед собой и начал вынимать бумаги, складывая их аккуратной стопкой рядом с ящиком. Под ними обнаружился увесистый фотоальбом в обложке из черного бархата, старый, но идеально сохранившийся – нигде никаких потертостей, словно к нему почти не прикасались или обращались с ним бережно, как со священной реликвией.
Положив альбом себе на колени, Тим не спешил открывать его, ощутив внезапную тревогу: черный бархат обложки придавал альбому траурный вид. Интересно, почему альбом был спрятан на дне ящика под кипами бумаг? И почему Тим не видел его раньше? Ведь бывало, родители устраивали совместные просмотры фотоальбомов и охотно рассказывали Тиму о запечатленных на снимках моментах из своей молодости и его раннего детства, но они никогда не показывали ему этот черный альбом.
Тонкая полоска света, ознаменовавшая наступление утра, пробилась сквозь неплотно задернутые шторы, и полумрак, наполнявший комнату, слегка отступил, а вместе с ним и тревога, терзавшая Тима. Он откинул тяжелую корочку, и та сухо хрустнула, напомнив ему хруст сломавшегося зуба. С выцветших фотографий на него глянули улыбающиеся детские лица, обрамленные траурными рамками. Под каждым портретом – пожелтевшая газетная вырезка с короткой заметкой-некрологом. Тим пробежался взглядом по строчкам.
«Ксения Медведкина, 12 лет. Светлая память о ней будет вечно жить в наших сердцах».
На снимке – девочка с умными добрыми глазами и торчащими в стороны тугими косичками. Правая щека отмечена крупным родимым пятном в форме крыла бабочки.
«Илья Никитин, 13 лет. Его задорный смех и веселые шутки никогда не затихнут в нашей памяти».
У Ильи круглое лицо, улыбка до ушей, безупречность которой нарушает щербина в верхнем переднем зубе; лоб до самых бровей скрыт под белесой челкой; на макушке топорщится густой вихор – такой не покорится ни одной расческе.
Взгляд Тима выхватил более крупную газетную вырезку, размещенную центре альбомной страницы.
«15 августа 1987 года в пионерском лагере «Лучики» произошел трагический случай, унесший жизни двадцати пяти детей и двух взрослых…»
Дальше текст расплывался из-за пятен клея, проступившего сквозь газетную бумагу, и Тим, как ни старался, не смог больше разобрать ни слова. Он по привычке потянулся за телефоном, чтобы поискать информацию в интернете, но передумал, решив, что сделает это позже, и продолжил листать альбом. Страницы переворачивались с неприятным хрустом, царапавшим слух. Шуршала пергаментная бумага, проложенная между альбомными листами. Мелькали детские лица. Много разных лиц – добродушных, озорных, радостных, восторженных… Все они были объединены одной трагедией, собравшей их в этом жутком альбоме-некрологе. Кто все эти дети? Как они связаны с его родителями?
Защелкал, открываясь, замок входной двери. Тим вздрогнул, поднял с пола ящик, запихнул в него альбом и бросился к комоду, спеша поставить его на место, но не успел: в комнату, тяжело ступая, вошел отец. Заметив ящик в руках сына, он нахмурился и с тяжелым вздохом опустился на край кровати.
– Не ожидал от тебя, – устало произнес отец, смерив Тима суровым взглядом. – С каких это пор ты без спросу копаешься в наших вещах?!