Лучшее во мне - стр. 28
– Хочешь пить? – откашлявшись, спросил Доусон. – У Така должен быть сладкий чай в холодильнике.
– Так вроде не пил сладкий чай. Но пепси у него, наверное, есть.
– Давай посмотрим, – сказал Доусон, направляясь на кухню.
Движения его тренированного тела были чрезвычайно привлекательны, и Аманда даже тряхнула головой, чтобы не поддаться наваждению.
– Ты уверен, что мы можем это делать?
– Я почти уверен, что Так ничего не имел бы против.
Кухня, впрочем, как и гостиная, словно бы застыли, будучи помещены в некую капсулу, где время остановилось. Все кухонные приборы были куплены в сети магазинов «Сирс-Робак» 1940-х годов, в том числе и тостер размером с микроволновку, и квадратный холодильник с защелкой. Деревянная столешница рядом с мойкой почернела от воды, а белая краска на шкафах возле ручек облупилась. На выцветших, серовато-желтых от времени шторах с цветочным рисунком, повешенных, очевидно, еще Кларой, виднелись пятна от дыма сигарет Така. Под ножку маленького круглого стола на двоих, чтобы он не шатался, были подложены салфетки. Доусон нажал на ручку холодильника и вытащил оттуда кувшин чаю. Аманда вошла как раз в тот момент, когда он устраивал кувшин с чаем на стойку.
– Как ты узнал, что у Така есть сладкий чай? – спросила она.
– Так же, как и то, что ключи у тебя, – ответил Доусон, доставая из шкафа пару стаканов.
– И все же?
Доусон разлил чай по стаканам.
– Так был уверен, что мы приедем сюда с тобой и, зная, что я люблю сладкий чай, приготовил его мне заранее.
«Конечно, все было именно так. То же с адвокатом», – подумала Аманда. Но Доусон прервал ход ее мыслей, предложив чаю. Она приняла его, и их пальцы соприкоснулись.
– За Така, – приподнял Доусон стакан в руке.
Они соединили свои стаканы, и Аманда почувствовала, как прошлое тянет ее назад. Вот он, Доусон, рядом с ней, его прикосновение взволновало ее, и кроме них двоих в доме больше никого – все это казалось невозможно вынести. Какой-то внутренний голос призывал ее быть осмотрительной, не сулил ничего хорошего и напоминал, что у нее муж и дети. Однако это смущало ее больше.
– Значит, двадцать лет? – наконец произнес Доусон.
Он имел в виду ее брак, но пребывавшая в рассеянности Аманда не сразу поняла, о чем он.
– Почти. А ты? Был женат?
– Наверное, мне не суждено.
Аманда пристально посмотрела на него поверх стакана.
– Все никак не нагуляешься?
– Пока мне хорошо одному.
Прислонившись к стойке, Аманда задумалась, как толковать его слова.
– А где твой дом?
– В Луизиане. Рядом с Новым Орлеаном.
– Тебе там нравится?
– Нормально, не жалуюсь. Когда я приехал сюда, то понял, насколько Луизиана похожа на родину. Правда, здесь больше сосен, а там сплошной мох, но в общем разница незначительная.
– Не считая аллигаторов.
– Пожалуй. – Доусон слабо улыбнулся. – Теперь твоя очередь. Где ты живешь?
– В Дареме. Вышла замуж и осталась там.
– И наезжаешь сюда по нескольку раз в год повидаться с мамой?
Аманда кивнула.
– Когда был жив папа, а дети еще не выросли, родители приезжали к нам. Но когда папа умер, все усложнилось. Мама никогда не любила водить машину, поэтому я теперь езжу сама. – Она сделала глоток чаю и кивнула на стул: – Ничего, если я присяду? Ноги болят.
– Да, как хочешь. А я, пожалуй, постою – устал весь день сидеть в самолете.