Лучшее во мне - стр. 30

– Это правда, – наконец проговорила Аманда и умолкла, обхватив себя руками.

Какое-то время тишину кухни нарушал лишь шум работающего холодильника. Лампа над головой окрашивала стены в желтоватый цвет, на фоне которого профили Доусона и Аманды выглядели абстрактными изображениями.

– Как долго ты пробудешь здесь? – наконец поинтересовалась она.

– У меня самолет рано утром в понедельник. А ты?

– Я обещала Фрэнку вернуться в воскресенье. Однако мама считает, что мне можно уехать в Дарем раньше, что ехать на похороны не обязательно.

– Почему?

– Она не любила Така.

– Ты хочешь сказать – меня?

– Тебя она никогда не знала, – возразила Аманда. – И поэтому не давала тебе шанса. У нее всегда были свои соображения насчет того, как мне жить. При этом мои пожелания никогда не брались в расчет. Даже сейчас она мне, уже взрослому человеку, пытается указывать, что делать. Ни на йоту не изменилась. – Аманда протерла запотевший стакан. – Как-то несколько лет назад я совершила ошибку – призналась ей, что заезжала к Таку. И она отчитывала меня за это, будто я совершила какое-то преступление, все допытывалась, зачем я к нему ходила, о чем мы разговаривали, бранила меня как маленькую. После этого я перестала ей рассказывать о встречах с Таком – говорила, что ездила по магазинам или повидаться с подругой Мартой на пляже. Мы с Мартой были соседками по комнате, когда учились в колледже, она и сейчас живет в Солтер-Пат, правда, мы не виделись уже много лет, хотя в курсе дел друг друга. Не хочу отчитываться перед матерью, поэтому приходится лгать.

Обдумывая слова Аманды, Доусон сделал внушительный глоток чаю и уставился на жидкость в стакане.

– Пока добирался сюда, вспоминал об отце, каким он был деспотом. Никакого сравнения с твоей мамой. Она таким образом просто пытается удержать тебя от ошибки.

– Хочешь сказать, навещать Така было ошибкой?

– Не для Така, конечно, – пояснил Доусон. – Возможно, для тебя? Все зависит от того, чем ты руководствовалась, и только ты можешь ответить на этот вопрос.

Аманда почувствовала, что занимает оборонительную позицию, но это ощущение быстро прошло, напомнив ей, что подобные стычки у них с Доусоном представляли собой обычную манеру общения. Оказывается, ей так этого не хватало – нет, не ссор, а того доверительного отношения, которое подразумевал спор, и прощения, которое неизбежно следовало за размолвкой. Ведь они в конце концов всегда находили общий язык.

Где-то в глубине души Аманда подозревала, что Доусон проверяет ее, но предпочла оставить свои мысли при себе. Вместо этого она неожиданно для самой себя спросила, перегнувшись через стол:

– Где ты ужинаешь сегодня?

– Не знаю. А что?

– Тут в холодильнике есть стейки. Если хочешь, поужинаем здесь вместе.

– А как же твоя мама?

– Позвоню ей и скажу, что я задержалась.

– Ты уверена, что это хорошо?

– Не уверена, – призналась Аманда. – Я сейчас вообще ни в чем не уверена.

Потирая большим пальцем руки стекло, Доусон молча и внимательно смотрел на Аманду.

– Хорошо, – кивнул он. – Пусть будут стейки. Если только они не испортились.

– Их доставили в понедельник, – сказала Аманда, вспоминая слова Така. – Гриль за домом, если хочешь приступить к делу.

Минуту спустя Доусон вышел на улицу. Но она все равно чувствовала его присутствие в доме, даже когда достала из сумочки свой телефон.