Ложная память - стр. 49

Исходя из того, насколько нервным было ее состояние и сколько сил она прилагала, чтобы не дать Сьюзен это заметить, она должна была проиграть в пинакль даже больше, чем обычно. Но вместо этого карты подбодрили ее, и она играла просто мастерски, полностью используя возможности каждого расклада. Вероятно, дело было в том, что игра помогла ей отвлечься от болезненных раздумий.

– Ты сегодня прямо чемпионка, – похвалила Сьюзен.

– Я надела свои счастливые носки.

– Твой долг стал меньше – уже не шестьсот тысяч, а пятьсот девяносто восемь.

– Заметно меньше. Может быть, теперь Дасти будет спокойно спать по ночам.

– Как дела у Дасти?

– Даже лучше, чем у Валета.

– Мужчина, который достался тебе, даже лучше, чем золотистый ретривер, – вздохнула Сьюзен, – а я вышла замуж за эгоистичную свинью.

– Раньше ты защищала Эрика.

– Он свинья.

– Это я так говорю.

– И я благодарна тебе за это.

Ветер снаружи завывал по-волчьи, скребся в окна, жалобно повизгивал в выступах карнизов.

– А с чего вдруг твое мнение так изменилось? – спросила Марти.

– Причины моей агорафобии могут крыться в накопившихся за несколько лет наших с Эриком проблемах, которые я всегда отрицала.

– Это тебе сказал доктор Ариман?

– Он не подталкивал меня прямо к таким мыслям. Он просто указал мне, как найти возможность… выразить их.

Марти зашла с дамы треф.

– Ты никогда не говорила о том, что у вас с Эриком были проблемы. Такие, что он не в состоянии был их перенести.

– Но я полагаю, что они у нас были.

Марти нахмурилась.

– Ты полагаешь?

– Ну, что ж, это совсем не предположение. У нас была проблема.

– Пинакль! – объявила Марти, забирая очередную взятку. – И какая это была проблема?

– Женщина.

Марти была поражена. Даже настоящие сестры не могли быть ближе, чем они со Сьюзен. Хотя у них обеих было слишком много чувства собственного достоинства для того, чтобы поверять друг дружке интимные подробности своей половой жизни, но они никогда не имели между собой серьезных секретов. И все же она ни разу не слышала от подруги о какой-нибудь женщине.

– Этот подонок обманывал тебя? – спросила Марти.

– После внезапного открытия такого рода чувствуешь себя настолько уязвимой. – Сьюзен произнесла эту фразу без всякой эмоциональной окраски, будто цитировала учебник по психологии. – И вот это и явилось причиной агорафобии.

– Ты никогда даже не намекала на это.

Сьюзен пожала плечами.

– Наверно, мне было слишком стыдно.

– Стыдно? Но чего было тебе стыдиться?

– О, я не знаю… – На лице Сьюзен появилось озадаченное выражение. – Но почему я должна была стыдиться этого? – продолжила она после недолгой паузы.

Марти, к ее несказанному удивлению, показалось, что Сьюзен задумалась надо всем этим впервые, только что, прямо здесь.

– Ну… Я думаю… Может быть, потому… Потому, что была нехороша, недостаточно хороша для него в постели.

Марти вытаращила на нее глаза.

– С кем это я говорю? Суз, ты прекрасна, ты эротична, у тебя здоровые сексуальные инстинкты…

– А может быть, я была при этом для него недостаточно эмоциональна, недостаточно доброжелательно относилась к нему?

– Я не верю своим ушам! – возмутилась Марти, отложив карты, не добирая оставшиеся взятки.

– Я же не идеальна, Марти. Далеко не идеальна. – Горе, тихое, но тяжкое и серое, как свинец, перехватило ей горло, и голос прозвучал тонко и сдавленно. Она опустила глаза, словно в замешательстве. – Так или иначе, но у меня с ним вышла какая-то большая промашка.