Ложная память - стр. 51
– Суз! Кто тебе сказал, что Эрик шастает налево?
Прекрасная кожа Сьюзен больше не напоминала цветом персики и сливки; она стала такой же прозрачной и бледной, как снятое молоко. Из-под линии волос на лоб выползла капля пота.
Перегнувшись через стол, Марти подняла ладонь перед лицом подруги.
Но Сьюзен, очевидно, не заметила этого. Она смотрела куда-то сквозь руку.
– Кто? – продолжала мягко настаивать Марти.
Внезапно кожу над бровями Сьюзен усеяли многочисленные бусинки пота. Ее руки все так же были сложены на столе, но теперь они отчаянно стискивали одна другую, кожа на костяшках пальцев побелела от напряжения, ногти правой руки с силой врезались в левую.
Марти почувствовала, как на шее у нее зашевелились призрачные мурашки и поползли вниз вдоль позвоночника.
– Кто сказал тебе, что Эрик к кому-то ходит?
Все так же глядя куда-то в пространство, Сьюзен попыталась ответить, но не смогла выдавить из себя ни слова. Ее губы перекосились и задрожали, словно она вот-вот расплачется.
Казалось, что чья-то призрачная рука затыкала ей рот. Ощущение чужого присутствия в комнате было настолько сильным, что Марти хотелось еще раз повернуться и взглянуть назад. Но там никого не могло быть.
Она все так же держала руку перед лицом подруги, и та вдруг обхватила ладонью ее пальцы.
Потом Сьюзен вздрогнула и несколько раз моргнула. Перевела взгляд на карты, которые Марти отодвинула в сторону, и – поразительно – улыбнулась.
– Хорошо ты отхлестала меня по заднице. Хочешь еще пива?
За какой-то момент ее поведение совершенно переменилось.
– Ты не ответила на мой вопрос, – напомнила Марти.
– Какой вопрос?
– Кто сказал тебе о том, что Эрик принялся гулять.
– О Марти, это так скучно.
– Мне это вовсе не кажется скучным. Ты…
– Я не буду обсуждать это, – ответила Сьюзен. В ее голосе явственно ощущалось беззаботное облегчение, хотя казалось, что моменту больше соответствовали бы гнев или смущение. Она помахала рукой в воздухе, будто отгоняла надоедливую муху. – Извини, что я об этом заговорила.
– Боже мой, Суз. Нельзя же бросить такую бомбу, а потом просто…
– У меня прекрасное настроение, и я не хочу его портить. Давай болтать какой-нибудь вздор, сплетничать, нести похабщину. – Она совсем по-девчоночьи вскочила со стула и направилась в кухню, спросив с порога: – Так что ты решила насчет пива?
Это был один из тех дней, когда оставаться трезвым совсем не хочется, но Марти все же отказалась от второй бутылки «Циндао».
В кухне Сьюзен в классическом стиле Патти Ла Белла запела «Иное отношение». У нее был прекрасный голос, и пела она жизнерадостно и уверенно, особенно когда дошла до слов: «Собою я владею, печали я не знаю».
Если бы даже Марти ничего не знала о Сьюзен Джэггер, то все равно была бы уверена, что так или иначе уловит нотки деланости в этом явно веселом пении. Когда она думала о том, как Сьюзен выглядела всего лишь несколько минут тому назад, – о том напоминавшем транс состоянии, о внезапной немоте, о бледной, как посмертная маска, коже, о каплях пота, покрывавших лоб, о глазах, вглядывавшихся в какое-то отдаленное время или место, о руках, до боли впившихся одна в другую, – этот резкий переход от ступора к безудержному веселью казался ей жутким.
В кухне Сьюзен пела: «Мне хорошо от головы до пят».