Ложь, которую мы произносим - стр. 33
– Говорила же тебе, – сказала я Тому по телефону. – Говорила же, что надо было подождать, как советовала медсестра.
– Прости, – тихо произнес он на другом конце. – Я поеду с тобой в больницу.
– Нет, – отрезала я. – Одна съезжу.
На самом деле я расстроилась не только из-за него, но и из-за себя тоже.
Возможно, причина была в выпивке.
Я взяла такси до отделения скорой помощи, где меня просканировали.
– На этот раз в кюретаже нет необходимости, – сказали мне. – Плод вышел сам. Ваша матка совершенно чиста.
Они говорили так, будто это повод для гордости.
Я не позволяла себе расплакаться, пока не ушла. Подумала о паре маленьких белых ботиночек, которые, не сказав Тому, купила в сувенирной лавке на островах Силли (на всякий случай), и зарыдала еще сильнее.
– С вами все в порядке, милая? – спросила женщина, стоявшая рядом в переполненном автобусе. Остальные пассажиры болтали, смеялись, обсуждали то, что купили для своих детей на январских распродажах. Несли огромные свертки и переполненные пакеты из «Хэмлис»[3].
Я кивнула, не в силах ответить. Но мне так захотелось спросить, есть ли у нее дети и случалось ли с ней когда-нибудь что-то похожее. Вот бы у меня была мама или подруга, с которой можно поговорить.
– Ты должна была позвонить мне, – сказал Том, когда вернулся домой. Он обнял меня, но я вывернулась. Я не заслуживала его любви.
– Мы попробуем еще раз, – сказал он позже, после ужина, который я даже не смогла проглотить, настолько была расстроена. – Ты знаешь, что одна из трех беременностей…
– Не хочу больше слышать никаких чертовых статистических данных! – закричала я.
Мы были на кухне. Он старательно вытирал каждый столовый прибор на подставке для сушки, и его взвешенные действия и слова вызывали у меня желание взорваться.
– Цифры не заставят меня почувствовать себя лучше, когда на одной неделе моя грудь ноет, а на следующей уже нет. Они не помешают мне разглядывать на улице женщину на шестом месяце беременности и думать: «Вот какой я надеялась стать к этому сроку».
Я безудержно разрыдалась.
– У тебя еще будет ребенок, – неуклюже сказал Том.
– Но мы этого не знаем, так?
На это у него не было ответа. Да и откуда? Ведь никто не знал.
Мы попробовали снова. И снова. У меня случилось еще два выкидыша. Каждый примерно на одиннадцатой неделе.
Я пыталась отвлечься, украшая дом. Купила в киоске сине-оранжевый коврик, но Тому тот не понравился.
– Слишком яркий, – сказал мне муж.
В том-то и заключался весь смысл. Это место необходимо пробудить. Здесь все хромированное или бежевое. Поначалу дом выглядел роскошным по сравнению с теми помойками, в которых я жила. Но теперь он казался враждебным.
Почти ничего тут не принадлежало мне. Даже тело ощущалось как чье-то чужое.
Позже, когда магазины снова развесили плакаты «С Рождеством!», это наконец случилось. Синяя полоска, которая означала, что я жду ребенка.
– На этот раз все может быть хорошо, – заверил меня Том.
– Не хочу об этом говорить, – отрезала я. – Ты не должен никому рассказывать. Особенно Хьюго и Оливии. Мы будем вести себя так, будто я не беременна, чтобы у меня не было пустых надежд, когда все пойдет не так.
– Но…
– Том! Пожалуйста, уважай мои желания.
Он согласился. Мы не рассказали о беременности ни одной живой душе. Даже Хьюго. По крайней мере, так утверждал Том, хотя кто знает, о чем они говорили друг с другом, когда играли в теннис по воскресеньям. Интуиция подсказывала мне не доверять этому человеку. Я была уверена, что это он подначивал Тома в той ужасной истории с издевательствами в школе.