Ловушка геркулан. Не жди пощады от чужого разума - стр. 18

Но пора было изучить то, что выдал компьютер. На мониторе был полный анализ состояния корабля: итак, четырехпроцентное разрушение обшивки, утечка семи тонн кислорода, разрушения… далее шли подробные данные, и их командир просмотрел мельком. Состояние груза – повреждено шесть участков, в каком состоянии оборудование и машины – неизвестно, ведь они все законсервированы, не подключены к бортовым системам тягача. В практике Брайта еще не было встреч с метеоритами – бог как-то уводил от подобного, но с рассказов тех, кого настигали такие случаи, последствия бывали разными: от микротрещины, которую быстро заделывали, до полного разрушения корабля (он превращался практически в решето).

Но его насторожило другое: компьютер информировал, что на борту находится около шести тонн метеоритного вещества! Для тягача, тянущего несколько миллионов тонн груза, такой вес ничего не означает. Но ведь эти булыжники небес продырявили корабль и неизвестно еще, что они собой представляют – не зря же волнуется Родригес. «Нужно будет очистить „Астру“ от этого мусора», – пробормотал Брайт.

В это время мигнул хронометр. Час прошел, и на вахту обязан был прийти Аркадий. Нил продолжал размышлять о ситуации. Да, до Менатепа оставалось немного, а люди уже надоели друг другу. Один раз Казаков сцепился с Мустафой из-за какого-то блока в генераторе, один обвинял другого в неправильном ремонте, а тот заявлял, что схема, нарисованная первым, не соответствует реальности, и приходилось вводить правки. Все закончилось элементарной дракой. И тот, и другой были неплохими мастерами рукопашного боя, и поэтому бились профессионально, со знанием дела. Лишь только вмешательство остальных, особенно самого Брайта, который превосходил в силе и искусству боя любого, позволило избежать серьезных увечий. Правда, переломы и синяки астронавты друг другу нанесли, но залечивали их они оба, находясь в гаупвахте, на расстоянии, позволяющем не видеть одного другого. Встретились они пять месяцев спустя, когда обиды забылись.

Бортмеханики были не единственными, кто доставлял хлопоты командиру. Иногда Махмудов начинал разводить болтовню, что человечество еще не доросло до межзвездных перелетов, в других галактиках нас никто не ждет, может, стоит повернуть обратно, – видимо, это было следствие дипрессии и напряженности. И требовалось немало усилий, чтобы успокоить навигатора и настроить его на позитив. Держалась хорошо Анжелина, но командир был уверен, что не обошлось тут без психостимуляторов, доступ к которым она имела как врач, потому что быть невозмутимой и спокойной три года очень трудно, если не знать определенных мер. А Брайт держался тем, что занимался раджа-йогой, умел поддерживать тонус и работоспособность благодаря аутотренингу. Короче, экипажу не хватало пространства и людей: даже большие размеры корабля не были значимыми для астронавтов, ежедневно встречающихся на мостике, камбузе, оранжерее, отсеках, им хотелось большего общения с другими личностями, разнообразить жизнь, а это было невозможно. Ведь даже из-за секретности полета Нил изредка отправлял сообщения на Землю, чтобы враг не мог перехватить сигнал и не расшифровать, а затем не направить в погоню свою эскадру. И в связи с этим невозможно было вести переговоры с родными и близкими.