Ловушка для ловеласа - стр. 35

– Выходи! – рыкнул, чувствуя знакомый запах. – Я тебя учуял.

“Тоже мне, собака на охоте, дичь унюхала”, – продолжал зудеть внутренний голос.

8. Глава 7

Андрей

Прошлое

– Чайка, ну почему с тобой всегда так сложно? – тяжело вздохнул, увидев краешек юбки..

– Ты ведь все равно не отстанешь? – робко выглянула из-за угла Наташа.

– А ты хочешь, чтобы я отстал? – спросил, тщательно скрывая отчаяние в голосе.

– Я… ты… – мямлила девчонка, пытаясь хоть что-то ответить.

– А, знаешь, надоело! – рявкнул, разворачиваясь.

И правда, я же не собака за ней бегать. Не хочет – не надо.

Я уже успел покинуть крыло, оказавшись в центральной части коридора, как в мою спину что-то резко врезалось.

– Прости! Прости! Прости! – запыхавшись тараторила Чайка, вцепившись в мою рубашку, которая уже трещала. – Ты такой хороший, а я в тебе усомнилась. Ты заботишься обо мне с первого дня, а я…

Уже понимая, к чему клонит эта бестолочь, применив небольшое усилие, расцепил ее. Получив долгожданное освобождение, развернулся.

– Посмотри на меня, – обхватив бледное личико, чуть наклонился, требовательно вглядываясь в синие глаза. – Наташа! Четыре, мать твою, года! Четыре! Думаешь, у меня не было времени передумать? Было. Только вот, знаешь что?

– Что? – дрожащим голосом пролепетала.

“А вот что!” – мелькнуло в голове за секунду до того, как я жадно впился губами в красивый ротик.

Мне бы остановиться, отпустить Птичку, но эта глупышка… ответила! И если поначалу я вкладывал в поцелуй свою боль, злость и толику разочарования, то сейчас меня перло от счастья.

Не разрывая поцелуй, подхватил свою зазнобушку под попу. Не знаю, чем думала она, но когда стройные ножки обхватили мой торс, я чуть не поехал крышей от возбуждения. Стало неважно абсолютно всё; затихли звуки, исчезли запахи. Эти секунды я жил только Птичкой, упиваясь ее вкусом, наслаждаясь ароматом и кайфуя от прикосновений.

– Вы что, совсем аху… страх потеряли?! – словно гром, пробасил голос директрисы.

Случаной прикусив мою губу, Птичка резко разорвала наш поцелуй и попробовала отстраниться. Только я не спешил отпускать.

– Османов! Да я тебя за растление…

– Так на собоим по семндацать, возраст согласия и все дела…

– Я тебе сейчас такие дела устрою! Ни в один институт не поступишь!

– Не страшно, в армии пригожусь, – огрызнулся в ответ.

– Живо отпусти ребенка и марш в кабинет! Как тебе не стыдно?!

– Если я прямо сейчас отпущу ребенка, стыдно может стать вам, – фыркнул, намекая на естественную реакцию организма.

Наташа стыдливо опустила голову мне на плечо. Директриса недобро цокнула.

– Минута, Османов. Каждая последующая – минус балл за экзамен и, поверь, это в моей власти. А девочка, между прочим, на медаль идет, если математику сдаст на отлично.

Прозвучало так, словно я последний хулиган, а не без пяти минут медалист. То есть, как школу на соревнованиях да олимпиадах представлять, так – Османов. Как мероприятия какие, так – Андрюша. А тут…

Развернувшись спиной к злобной тетке, еще раз уверившись в том, что недотрах бабам вреден – они агрессивными становятся, я поставил Птичку на ноги. Мои руки ловко поправляли ее одежду и прическу.

– Ну, говори уже, – шутливо буркнул на мнущуюся Наташу.

– А как ты… это… на экзамен пойдешь?

Я чуть не заржал в голос, понимая на что она намекала, но хотелось бы услышать вслух.