Ловец душ и навья невеста - стр. 32
— Встань, надо снять штаны, — заявила она, появившись перед ним и бросив окровавленные салфетки в урну под столом.
— Может, не надо? — неуверенно возразил Рихард.
— Ты ведь сам сказал, что больше всего пострадало бедро. Я должна взглянуть.
— Уже почти не болит…
— Рихард, ты нуждаешься в медицинской помощи. Я видела мужчин и раньше и знаю, как они устроены. Ничего принципиально нового в тебе нет, поверь.
Он хмыкнул, привстал со стола и потянулся к ремню.
— Нет, я сама, тебе нельзя тревожить руку, чтобы кровь снова не пошла, — сказала Карна и взялась за ремень на его брюках.
— Жмыха мне в печень, — пробормотал он себе под нос, изо всех сил стараясь думать о чем-то отвлеченном: о грядущей проверке, задолженности по налогам, покосившемся заборе позади дома…
Нежные пальчики коснулись его живота, потянули вниз штаны.
— Ого, — произнесла Карна, опускаясь на колени. — Какой огромный…
Рихард быстро глянул вниз. Карна, нахмурив брови, изучала кровоподтек на его бедре — к слову, не такой уж большой. Он тут же зажмурился, но образ женщины, стоящей перед ним на коленях, не таял, хоть ты тресни. Влажная салфетка, смоченная виски, прошлась по его бедру. Он приоткрыл один глаз, посмотрел вниз.
— Очень больно, да? — пробормотала она, разглядывая его бедро и осторожно промокая его салфеткой, а затем вытянула губы трубочкой и подула.
— Все, уже ничего не болит, — заявил он, быстро подтягивая штаны, и поворачиваясь к Карне спиной.
— Точно? — засомневалась она, выпрямляясь.
— Да, ты очень помогла, — сказал он, заходя за стол и садясь в кресло.
— В институте благородных девиц мне часто говорили, что лечить — мое призвание, — похвасталась она.
— Ты отлично дуешь на ранки, — подтвердил он. — Уверен, в богадельнях не могли не оценить твой талант.
Карна укоризненно посмотрела на него и вновь открыла бар. В нижней его части нашла небольшой ледник и металлическое ведерко с совком.
— Знаешь, Августина была права, — сказал Рихард, наблюдая за тем, как она набирает в ведерко колотый лед. Такая сосредоточенная и серьезная, что даже забавно. — Ты не должна уходить в монастырь.
— Я не интересовалась твоим мнением по этому поводу, — заметила Карна. — И не поинтересуюсь. Как по мне, твоя жизнь тоже не идеал. Кто в здравом уме захочет стать ловцом?
— Меня не спрашивали… — невесело усмехнулся он. — А ты была счастлива в браке?
— Да. Хоть это тоже не твое дело, — ответила она. Смочив салфетку в талой воде, попыталась оттереть пятно на блузке, и та плотно прилипла к телу, очертив высокую грудь.
— Так зачем же отказываться от удовольствий, которые в монастыре окажутся под запретом? — вкрадчиво спросил Рихард, наблюдая за ней. — Ты ведь можешь выйти замуж еще раз. Или не выходить, а просто…
Карна расстелила на столе полотенце, высыпала на него лед, а затем свернула, так что получился холодный компресс.
— Я видел, как ты реагировала на меня. Там, в борделе… Тебе явно нравилось, — продолжил он.
Она подошла и плюхнула полотенце со льдом ему на бедро, и Рихард невольно ахнул от холода.
— Ты и вправду начинаешь ворковать как голубь, когда пытаешься флиртовать, — усмехнулась она. — Пойду поищу Фифи.
Карна скрылась в коридоре. А Рихард, уныло посмотрев вниз, переместил компресс со льдом немного выше.
14. 14.
К тому времени, как она вернулась, прижимая Фифи подмышкой, ловец успел одеться. Хорошо, что он любит черный цвет — на нем не заметна кровь. А может, именно поэтому он так и одевается: с учетом издержек профессии. Теперь его плечи и волосатую грудь скрывала рубашка, и Карна с облегчением выдохнула. Она не соврала, когда сказала, что видела мужчин и раньше, но ни в богадельнях, ни в приютах для нищих такие спины не водились: с крепкими, словно вылепленными скульптором мышцами, широкими лопатками и теплой гладкой кожей.