Листопад - стр. 7
– Нат, это, конечно, круто, но что я должна тут увидеть? – Света рассеянно скользнула взглядом по экрану и снова уставилась на доску. Ефим Петрович рисовал какие-то круги и треугольники. Стоило ли поступать на филфак, чтобы снова ходить на математику?
– Ай, блин, ты чего такая мороженая, как рыба дохлая? – обиженная Наташка забрала телефон и, открыв фото Коли, мечтательно уставилась на него.
– Я не мороженая, – шёпотом ответила Света, – мне просто сон странный приснился.
Она до сих пор не могла отойти от этого сна. Там, в выдуманном мире сновидений, она чувствовала себя реальнее, чем в обыденности. Прикосновения того парня до сих пор пламенели на коже, а сердце рвалось на части от счастья и неизбывной тоски, которая почему-то не желала проходить вместе со сном. Хотелось бросить всё, закутаться в одеяло и забыться до утра, снова и снова вдыхая запахи осеннего дня в пыльной общаге. Снова и снова сидеть на обшарпанном подоконнике и ждать, пока напротив не появятся карие глаза. Снова и снова…
– Так что тебе там поэт наш написал? – спросила Света, выныривая из тягучих спутанных воспоминаний.
– Что-что, раньше надо было спрашивать, – пробурчала Наташка, но долго дуться она не умела: на родных обижаться было себе дороже, а посторонние и этого не заслужили.
– Прости, – Света потрепала подругу по тёмным коротким волосам.
– Лааадно, – растаяла Наташка, – расскажу, но потом и ты расскажешь про свой «странный-престранный» сон, лады?
– Лады, только потише говори.
– Да ладно тебе, – хихикнула Наташка, – Ефим Петрович всё равно ничего не слышит. Ты лучше собирайся потихоньку, звонок скоро.
– Собираюсь, а ты рассказывай.
– Он мне стих новый показал, посоветоваться хотел, – Наташка довольно улыбнулась, как кот, объевшийся сметаны. Её и без того неширокие глаза превратились в тонкие счастливые щёлочки.
– Оу, да вы вышли на новый уровень, – подколола подругу Света, прекрасно понимающая, что любой новый текст – как недавно родившееся дитя, которое так долго вынашивалось под сердцем: любое неловко брошенное слово может его убить.
Прозвенел звонок, от которого у каждого в корпусе на миг в испуге останавливалось сердце, чтобы потом зайтись в сумасшедшем ритме. Наташка, закидывая в огромную сумку пенал, тетради и ни разу не открытые учебники, не переставала тараторить.
– Ты меня знаешь, я всяких там Фетов не люблю, да и вообще вся эта муть философская не по мне, то ли дело о любви, – на выдохе протянула Наташка. – Но его стихотворение мне понравилось.
– «Но»? Так оно философское, что ли? – Свету улыбнуло сравнение никому не известного Коли с Фетом.
– Оно… – Наташка задумалась, – а хочешь, почитать дам? Коля против не будет, наверно, – с сомнением предложила она.
– Ну, если уж он лучше Фета, то давай, – продолжала подкалывать подругу Света, но Наташка, окрылённая новой влюблённостью, ничего не замечала. Для неё сейчас не существовало проблем, плохого настроения и грубых людей.
– Смотри, вот… Да убери палец… Вот начало. Читай.