Лишний - стр. 7
– Не смей повышать на меня голос, ты, истеричка! Не смей мне указывать что, как и когда мне делать! Не смей мной командовать! Поняла! – он со злостью оттолкнул девчонку в сторону, намереваясь уйти, и даже сделал пару решительных шагов вниз.
– Ты ещё хуже, чем Пороки, – раздался сзади жесткий голос Ани. – Ты не Дефект. Ты слабак! И без тебя справлюсь. И без тебя Сашку найду. А ты иди домой и спрячься в своей комнате ото всех. Именно так ты и поступаешь, когда накрывает страх, верно?! А страхи преследуют тебя всё чаще и чаще. Сопротивляться не пробовал, Алёшенька?
Алексей резко остановился и развернулся в сторону неугомонной новой знакомой.
– Замолчи, – сквозь зубы процедил Лёшка. – Что ты можешь знать обо мне?! Ничего!
– Ты и сам о себе ничего не знаешь. Ты умрёшь, Алёшенька, очень скоро умрёшь, – ехидно выпалила девушка. – Ты и сам это чувствуешь. Ты не можешь найти себе места, потому что нет для тебя места среди живых. Потому страхи и не дают тебе покоя. Потому Запустенье тебя и затягивает. Твоё время на исходе. Умрёшь на одной из своих жутких бесконечных лестниц в Запустенье.
– Хватит! – выкрикнул Лёшка, со злостью ударив в облезлые металлические перила старой лестницы. – Замолчи! Я не умру, ясно?!
– Мне жаль тебя, – хмыкнула Аня, глядя в пол.
– А мне тебя нет!
Лёшка развернулся и пошёл прочь. Обратно домой. Не оборачиваясь. Закрыв уши руками, чтобы больше ничего не слышать. И никого. Это всё неправда. Этого не будет. Он не умрёт.
Как влетел в подъезд и поднялся на пятый этаж, Алексей не помнил. И лестницу свою не помнил, хотя каждую ступеньку, можно сказать, знал в лицо. В голове туман и мысли о смерти. Нервы натянулись, как тугая тетива, готовые в любую секунду взорваться. Глупая девчонка вывела его из себя, заставив вспоминать свои кошмары. Скоро умрёт, как же! Не дождутся! Пришёл в себя лишь в своей комнате, наступив во что-то мокрое, холодное и противное на ковре. Вода. Вода пропитала ковёр насквозь. И как в нём, в Алексее, её столько оказалось. Как такое вообще возможно. Носок мгновенно промок насквозь. Разозлившись, Лёшка ударил кулаком в стену, но тут же застонал от боли в плече. Стянул майку – плечевой сустав, припухший и в жутких кровоподтёках.
– Что за дела-то такие, – простонал Алексей, надел майку обратно и, перешагнув ковёр, направился к окну.
Одним резким движением Лёша отдёрнул занавеску, протянул руку к ручке, намереваясь открыть створку, чтобы впустить свежий осенний воздух и хотя бы попытаться высушить ковёр, другой упёрся в раму и замер на месте. Под его пальцами на белом пластике отделки был аккуратно нарисован чёрный круг, разорванный снизу. Правая рука медленно сползла с ручки, так и не повернув её, и съехала на подоконник.
– Этого не может быть, – выдохнул Лёшка, не веря своим глазам. – Она не могла знать. Не могла.
Алексей осторожно провёл по знаку пальцем, но тот не стёрся и даже не смазался. На секунду показалось, что он увидел тёмную комнату, и пахнуло холодом. Он содрогнулся всем телом, но тут же закружилась голова, и бросило в жар, пот проступил на лбу, во рту пересохло, а к горлу подступала тошнота. Лёша упёрся рукой в раму, в самую последнюю секунду поняв, что полностью закрыл странный знак на окне ладонью. Руку пронзило нестерпимым холодом, Лёшка вскрикнул и сильнее вдавил ладонь в разорванный круг.