Лионесс. Том 2. Зеленая жемчужина. Мэдук - стр. 72
– Ты загадочное существо. – Он хлопнул в ладоши, появилась служанка. – Меланкте, будь добра, попроси прислугу принести нам вина.
Меланкте вздохнула и подала знак служанке, после чего снова присела на софу с выражением раздраженной покорности судьбе. Служанка вернулась с кувшином вина и двумя бокалами.
Когда бокалы были наполнены, Шимрод сказал:
– Когда-то я думал, что ты – ребенок в теле женщины.
Меланкте холодно улыбнулась:
– А теперь?
– Ребенок, по-видимому, где-то заблудился и потерялся.
Улыбка Меланкте стала чуть более тоскливой.
– Женщина прекрасна, как рассвет, – размышлял вслух Шимрод. – Понимает ли она, какое впечатление производит? Судя по всему, она достаточно часто моется и явно ухаживает за волосами. Она ведет себя так, словно вполне сознает свою привлекательность.
– Как все это скучно! – обронила Меланкте.
Шимрод пропустил ее слова мимо ушей:
– По-видимому, тебя вполне удовлетворяет такая жизнь, ты довольна собой. И тем не менее, когда я пытаюсь разобраться в твоих мыслях, у меня такое чувство, словно я заблудился в темном лесу.
– У тебя такое чувство, потому что я не вполне человеческое существо, – ровно и бесстрастно отозвалась Меланкте.
– Кто тебе это сказал? Тамурелло?
Меланкте безразлично кивнула:
– Тягостный, бесцельный разговор. Когда ты уйдешь?
– Скоро. Но объясни мне – зачем Тамурелло попытался внушить тебе такую чудовищную глупость?
– Он ничего мне не внушал. Я ничего не знаю. Мой ум пуст, как черные пространства между звездами.
– По-твоему, я – человеческое существо? – спросил Шимрод.
– Насколько мне известно, да.
– Я – порождение Мургена!
– Не понимаю. Что ты называешь порождением?
– Когда-то, давным-давно, Мурген являлся в моем обличье, чтобы свободно действовать и наблюдать, – люди боятся легендарного Мургена, это ему мешает. Я ничего не помню о тех временах – мои поступки были поступками Мургена, и воспоминания о них принадлежат Мургену. Но мало-помалу, по мере такого использования Шимрод стал существом из плоти и крови, приобрел собственное сознание и способность действовать независимо.
Теперь я – Шимрод. Почему бы мне не считать себя человеческим существом? Я выгляжу как человек. Я испытываю голод и жажду; я ем и пью, после чего мне приходится испражняться. Твоя красота вызывает во мне тоскливое влечение, одновременно сладостное и болезненное. Короче говоря, ничто человеческое мне не чуждо, и если я в чем-то не человек, то мне неизвестно, в чем именно.
Меланкте повернулась к морю:
– У меня человеческое тело; так же, как твое, оно выполняет свои функции: я вижу, слышу, ощущаю вкус. Но я пуста. У меня нет чувств. Я ничего не делаю – только брожу по пляжу.
Шимрод пересел на софу и обнял ее плечи:
– Позволь мне заполнить эту пустоту.
Меланкте язвительно покосилась на него:
– Я не нуждаюсь в помощи.
– Но тебе будет лучше, когда ты изменишься, гораздо лучше!
Меланкте отстранилась, встала и отошла к окну.
Шимроду больше нечего было сказать – в этот момент он решил удалиться и ушел, не попрощавшись.
На следующий день Шимрод вернулся к беломраморному дворцу, нарочно в то же время. Если Меланкте ежедневно придерживалась одного и того же расписания, сегодня он мог бы узнать, удалось ли ему повлиять на ее настроение. Он прождал под террасой целый час, но Меланкте не появилась. В конце концов Шимрод задумчиво побрел обратно в Исс.