Лиллехейм. Кровь семьи - стр. 17
Ролло фыркнул:
– А вот я бы отдавал этим волкам половину своей зарплаты. В четырех случаях из пяти их жертвами становятся какие-то подонки. А эта троица, если судить по количеству черепов, – он кивнул на круг из костей, – явно имела виды на продажу дурмана и чего похуже.
– Шеф, если вам некуда девать половину зарплаты, так я завсегда возьму, – подал голос Ханс. Он стоял рядом, засунув руки в задние карманы форменных штанов. – Только свистните.
– Если я свистну, тебе придется сделать стойку, Ханс.
Все тихо рассмеялись, не переставая глазеть на чудовищную композицию. На ветку опустилась тундряная чечетка. Петь или чирикать она не решилась. Только смотрела на место ужаса, возникшее в таком прекрасном месте.
– Ладно, может быть, коронер хотя бы намекнет, кто это, – произнес Ролло.
– Это Аслак Лауритсен, краснодеревщик. – Вигго едва не добавил «хромой волк». – Мы у него как-то гарнитур заказывали. Живет на Ароннес. Ну, теперь, выходит, жил.
– Как жена? – осведомился Ролло таким тоном, словно и не сомневался, что Вигго знает буквально всех. В том числе и жертв.
– Да как сказать. Без изменений.
– Это ничего. Моя племянница не разговаривала где-то до пятнадцати. Что-то вроде психологического барьера. Когда-нибудь он разрушится. Когда-нибудь всё разрушится.
Вигго обнаружил, что инспектор внимательно смотрит на него. Пах Ролло вполне привычно: здоровым телом, лосьоном после бритья и своим неизменным утренним кофе с виски. Качество запахов обычно ухудшалось вместе с эмоциями. Однако запахи Ролло говорили о прежнем дружелюбии.
«Честная дружба волкодава и волка, – подумал Вигго, отводя взгляд. – Интересно, когда она закончится? Когда друзья решат, что нет ничего вкуснее глотки приятеля?»
– А по-моему, это ужасно, дамочки, – заявил старина Ханс. Он облизнул брекеты и поморщился. – А разве нет? Как по мне, это ритуальное убийство. У нас в Альте завелся маньяк с прирученными псами. И теперь он бродит по лесам, выискивая беззащитных туристов.
– И беззащитных торговцев дурью. – Ролло двинулся вдоль круга против часовой стрелки. Присел на границе, вглядываясь в воспаленное, но бледное лицо краснодеревщика. – Возможно, ты и прав, Ханс. Но это разрушает мою стройную теорию относительно волков. Хотел бы я знать, что именно его убило.
– Уксус, – подсказал Вигго.
Ролло с интересом обернулся, а Ханс скривился. Фотограф тем временем перепрыгнул ручей и принялся фотографировать с другого бережка. Среди деревьев мелькали серые куртки полицейских, осматривавших территорию за ручьем.
– Маньяк с бидоном уксуса, но со сворой, э? – Ханс всё еще морщился. – Я бы получше сюжетец придумал, уж прости.
Вигго улыбнулся. Уксусной кислотой смердело так, что ее уловил бы и человек.
– Принюхайтесь. Резкий такой запах. Чувствуете?
Все принюхались. Ролло не сводил внимательного взгляда с Вигго. А вот Ханс и фотограф тянули морды не хуже псов.
– Похоже на то. – Ролло распрямился, выглядя при этом довольно внушительно. – И всё же посмотрим, что скажет коронер.
Обязанности коронеров Альты исполняли Баккеры. В Лиллехейме они работали в городской больнице. Правда, там они занимались живыми, а не мертвыми. В любом случае Вигго не волновался. Когда волк-оборотень умирает, он переходит обратно к человеческой форме – со всеми ее грехами и заплатками. Не остается ничего, что озадачило бы коронера, будь он хоть трижды параноиком.