Лилия между тернами - стр. 56

Я даже краем уха слышала, что Филорд, Тень моего отца, говорил, что этот мальчик –  настоящий убийца.

               – Он безумно свирепый и не в состоянии вынести, чтобы хоть кто-то одержал над ним верх. Для него, похоже, легче умереть, чем подчиниться. Я, пожалуй, за всю жизнь не встречал никого, в ком бы была настолько сильна доминантная сущность, тем более в столь раннем возрасте.

               – Что ты думаешь? – спросил тогда папа. – Есть ли шанс, что он сможет быть Тенью? Ведь как бы то ни было, это подразумевает подчинение.

               – Шансов мало. Но если мальчишка сумеет справиться с этими неконтролируемыми порывами гнева, то, пожалуй, лучшего защитника просто не рождалось. Если он станет чьей-то Тенью, то только если будет искренне привязан к Хозяину. И тогда помоги Бог тому, кто решит покуситься на жизнь его подопечного. Потому что этот мальчик способен убивать так легко и так яростно, что противостоять ему никто не сможет. Уже сейчас от спаррингов с ним отказываются мои взрослые ученики. Если он станет Тенью, то от Хозяина его можно будет оторвать, только убив.

               – Ники, я велел тебе есть, а не витать в облаках. – Я вздрогнула от раздраженного голоса Риммана. – О чем это ты так замечталась?

               – Всего лишь вспомнила, каким ты был в детстве, – честно призналась я. – Мне не хватает того Риммана. Я всегда скучаю по нему.

               Лицо мужчины дернулось как от сильной боли, а потом опять привычно заледенело.

               – Не стоит тебе вспоминать о том Риммане, Ники! Он сдох, когда его оторвали от тебя и, избив до бесчувствия, вышвырнули вон, запретив даже мечтать о возвращении и возможности увидеть тебя хоть издали, – голос Риммана звучал глухо, будто сейчас он говорил не думая.

Мне вдруг захотелось протянуть руку через стол и дотронуться до него, потому что на одну секунду он открылся и стал прежним. Моим Римманом. Но в эту минуту в дверь постучали, и он, вздрогнув, стряхнул с себя это наваждение и стал обычным.

– Да!

               – Девочки спрашивают, можно ли подавать десерт, – сказал, входя, Мит и, одарив меня похабным взглядом, ухмыльнулся и смачно облизнулся. – Или ты с десерта и начал, босс?

               Я сжала зубы, чувствуя, как загораются от стыда мои щеки.

               – Мит, будь так любезен, сотри с лица эту скотскую ухмылку, пока я сам это не сделал, – Римман говорил тихо, но лицо визитера моментально вытянулось. – И я, по-моему, достаточно четко выразился, что моя женщина – для вас запретная зона.

               – Но я ведь... – придавлено попытался оправдываться Мит.

               – И тебе и другим стоит усвоить, что мне не нравится даже то, что ты представляешь себя имеющим ее. И я знаю, что так и есть. Так вот, если ты хочешь сохранить свой долбаный член на месте, больше не делай этого. И остальным скажи. А официанткам передай, что, если будут трепать языками, уволю всех на хрен. А теперь пусть несут десерт.

               Огромный перевертыш вылетел из кабинета ресторана, едва Римман договорил.

               Я смотрела на Риммана удивленно.

               – Что? – поднял он одну бровь. – Я же говорил, что не намерен делиться, пока ты моя.

               Я пожала плечами.

               – Это твой ресторан, как я понимаю, – решила отойти от темы, – как и тот бар, в котором я тебя нашла.