Лилия между тернами - стр. 55
Я закусила губу до боли, стремясь изгнать из головы нарисованное Римманом видение. Как бы это выглядело? Мое тело, распростертое на этом столе, содрогающееся под мощными ударами глубоких толчков Риммана. Его лицо и тело, сведенные мукой сильнейшего наслаждения. Господи, неужели я и в самом деле хочу ощутить все это?
– Этого бы не случилось, не прикажи ты мне целовать тебя. – Я не могла смотреть на Риммана, как будто он мог прочитать все мои похотливые мысли.
– Принцесса, я велел тебе просто поцеловать себя, а не трахать мой рот своим языком. Но мне понравилось. И запомни раз и навсегда. Мы заключили сделку, Ники. И ты никуда не уйдешь, пока не выполнишь ее условия. – Римман подался вперед, опять пронзая меня вожделеющим взглядом. – Я не отпущу тебя, пока не получу все, что хочу. А я хочу от тебя очень многого. Так что даже не надейся соскочить с крючка. Я все равно найду и стребую свое.
Ну да, как же я могла-то забыть!
Я уткнулась взглядом в тарелку, не желая показать Римману, что его удар, как всегда, достиг цели.
– Не переживай, я на память не жалуюсь. Сделка – значит, сделка. Но вот находиться с тобой сверх этого мне не хотелось бы ни дня. – Приборы Риммана громко звякнули. – И в связи с этим у меня вопрос. Когда мы можем считать мои обязательства полностью выполненными? Это будет какой-то определенный день, или нужны какие-то конкретные действия с моей стороны?
Я чувствовала, как сгущается воздух от злости Риммана, но не могла остановиться.
– Хочешь узнать конкретный день, Ники? – зарычал он. – И что будешь делать? Пометишь его в гребаном календаре и будешь считать часы до него? Только хрен тебе, принцесса! Это будет длиться, пока я не скажу, что достаточно! А случится это не раньше, чем я поимею тебя всеми известными способами и, может, изобрету парочку новых! Хотя всегда есть вероятность, что ты окажешься так бездарна в постели, что мне наскучит жарить тебя очень быстро. Но, думаю, это реально не в твоих интересах. А теперь будь так добра, заткнись и ешь!
Он набросился на свою еду так, словно она была врагом, которого нужно растерзать. Но постепенно брал себя в руки, и становился все спокойней.
А мне вспомнилось, как в детстве я втайне от всех учила его этикету за столом. На любые попытки взрослых поправлять его он или отвечал грубостью и хамством, или вообще отказывался есть.
Когда я застала его как-то в одиночестве на кухне поздно вечером, он весь напрягся. Я видела, что он пытается правильно воспользоваться ножом и вилкой. У меня тогда что-то больно сжалось внутри, и я подумала: где и как должен расти мальчик, чтобы не иметь представления даже о простейших столовых приборах. Я не стала ничего говорить, а просто обошла его и встала за спиной. Римман следил за мной настороженным взглядом пойманного зверька. Я обхватила его сзади, встав на цыпочки, и стала двигать его руками. Он сначала заворчал недовольно, но потом подчинился.
А через неделю он, придя ко мне перед сном, мялся какое-то время, а потом попросил:
– Ты можешь научить меня читать, Ники?
Я была удивлена. Мой отец нанимал учителей для мальчишек, но Римман упорно игнорировал занятия, хотя проявлял прямо-таки дикое упорство на уроках боевых навыков.