Лилия Белая. Эпический роман - стр. 36
А тут и революция подоспела. Гоголем заходил бесправный люд, а Дементий Евсеич после смерти сыночка сник совсем. На заправского хозяина перестал похожим быть. И Фекла Устиновна дюже заболела. Ходит по селу и словно не видит никого. Хватит, попили кровушки из сельчан буржуи недорезанные!
А как-то заскочила к Назаровым Прасковеюшка да как заорет:
– Красные солдатики в село пришли! Макаровых в Сибирь высылают! Да и не их одних!
Тогда испугалась Грушка, а что если и их хозяйство большевики себе присвоят?
– Не присвоят, – успокоила ее Антипова. – Колька Саврасов там сичас заглавный! Все спит да видит, что Улька ваша возвернется. А если сошлют тебя да Василья, где он Ульяну искать будет?
Оказалась права односельчанка. Пришел вечером Николай, посидел, чаю попил, про зазнобу пораспрашивал. Не верил, что утопла краля его. Да и не стали Назаровы разубеждать гостя дорогого. Кто знает, может, найдется баба, а там и совсем хорошо Груше станет, ведь не у каждого в сродственничках такие большие люди ходят!
Уехал Саврасов в Михайловск, а вместо себя заглавным Тишку назначил. Смехота да и только! Мычит Баранов на крестьян, мычит, а верховодить ими не умеет. Рылом не вышел. Али наоборот? Уж больно пригож начальничек-то! Недаром дуреха Наташка по нему сохла! Да и гордячка Матрена на парня завсегда заглядывалась!
А однажды в сенях Груня с Барановым столкнулась. Как бы ненароком прикорнула она к его могучей груди да и застыла в сладкой истоме. Вспыхнул кострищем незваный гость да в горницу поспешил. А там и с Филькой разговор вести стал про колхоз какой-то. Мудреное слово-то этакое! Кол-хоз! Будто колья в середняцкие хозяйства вбивают! А затем баб и мужиков объединят. Сегодня с одним спишь, завтра с другим. Кто понравится, тот и твой! Уж теперя не отвертится от нее, красавицы, Тишка, лишь бы Улька с того света не возвратилась!
А давеча Фома Еремин зашел да у хозяюшки молочка попросил. Для детей своих. Дала ему молока женщина. Так за голодранцем цельная толпа привалила. Мясца да картошечки клянчить стали. Возмутилась тогда Аграфена Платоновна да ни слова не говоря в избу ушла. А ночью кто-то их дом поджег! Еле выбралась женщина из горенки, а Василий в постели остался. Пьян был. Не стало у Грушеньки хозяйства, да и хромой Филька после похорон обгоревших косточек батяни куда-то запропастился. Грят, в Михайловск подался. Там дохтур какой-то появился. Грят, ноги хорошо ставит. Вот тогда и вспомнила женщина про свою кровиночку. Может, стоит к Марфе в лес сходить, на постой попроситься? Али за кого из вдовых мужиков замуж пойти? Не бесприданница все же – сколько скота осталося! Вон Фома Еремин с нее глаз не сводит. И Красулин на днях овдовел. Померла от неизвестной болезни его Дарья. Да только у обоих детей немерено, а вкалывать на них Аграфена не хотит, да и не могет терпеть она детвору сопливую. Найти бы ей богатого и одинокого, да где такого сыскать? Разве только синеглазый Тишенька для этой цели подойдет? Грят, он в каменном доме Макаровых поселится.
Так думала Груня, когда к куме Катерине огородами на соседний двор спешила. Переночует она у новоявленной родственницы, а назавтра распродаст скотину да в город молодицей отправится. А тама, бог даст, со своей красотой не пропадет!