Лилит. Звездный плащ Казановы - стр. 26
– Изменюсь – как?
Она сжала его пальцы и потянулась к нему.
– Это называется преображением. – В ее изумрудно-зеленых глазах вспыхивали золотые искры. – Из куколки вылетает роскошная бабочка. Из гадкого утенка вырастает прекрасный лебедь. Из яйца, спрятанного в глубокой пещере, рождается грозный дракон. Так было и так будет. Из маленького мальчика, если я подержу его за руку вот так, как держу тебя сейчас, вырастет удивительный кавалер, страстный сердцеед, который предпочтет всем богатствам мира только одно – земную любовь. А я и есть хозяйка этой любви! Земной любви! Она подчиняется мне, и только мне. Бог за эту любовь изгнал человека из своего дома, но я приняла его. И ты, Джакомо, будешь одним из первых кавалеров этой любви. Мой вечный любовник и паж…
Он слушал ее и хмурился. Просто он не мог всего этого понять. Наконец Прекрасная Дама отпустила его руку и совсем по-матерински легонько похлопала по груди.
– Как жаль, что когда ты проснешься завтра, то не вспомнишь ни одного моего слова. Они будут приходить к тебе отголосками эха. Но меня ты уже не забудешь никогда. – Она приложила ладонь к его горящей щеке. – Я не прощаюсь с тобой надолго, Джакомо. Но, заглядывая в глаза женщин, ты всегда будешь видеть меня – свою богиню…
Ключи к ее словам он будет подбирать всю жизнь, поначалу не догадываясь, что каждый его шаг и станет поворотом ключа в этом хитром замке, что ему открывать – и для себя, и для целых поколений, которые последуют за ним.
Что же было дальше? Чем закончилась эта встреча?
Она склонилась к нему, нежно поцеловала и исчезла тем же путем, каким и явилась, – через каминную трубу.
«Но разве ходят в гости через каминные трубы? – спрашивал себя Джакомо, а голову его уже клонило к подушке. – Да в таких красивых платьях? Да с такими коробочками и золотой пылью в них? Так бывает только в сказке, только во сне…»
Хворь больше не вернулась к нему. Джакомо рос крепким и здоровым мальчишкой, сильным, храбрым, самоуверенным, в котором сразу можно было отличить хорошую мужскую природу. В девять лет его отдали на воспитание к падуанскому священнику и педагогу доктору Гоцци, в сестру которого мальчишка влюбился без памяти. Беттина была старше его на четыре года, и это она пробудила в нем первые порывы чувственности. Годы, которые они провели под одной крышей, стали для него незабываемыми.
В двенадцать лет Джакомо Казанову отправили учиться в знаменитый Падуанский университет, а еще через четыре года, в полных шестнадцать лет, он окончил его со степенью доктора права по двум направлениям – религиозному и светскому. Попутно он научился драться, ведь падуанские студенты были отчаянными забияками, сражаться на шпагах, стрелять, красноречиво говорить, сочинять стихи и целые поэмы, ухлестывать за девицами, изучил греческий и латынь, довольно прилично французский, познал историю, философию и космологию, обладая абсолютным слухом, как и его мать, обучился великолепно играть на скрипке, не зная ни одной ноты, а еще, как и прочие студенты, он сутками напролет в кабаках играл в карты, напивался и часто проигрывался до нитки. Освоил шулерство, ведь карточные мошенники и учили его. И одно не мешало другому. Он совмещал в себе все стороны жизни. Более того, он смело влезал в страшные долги, что не так уж и трудно для молодого повесы, а потому научился хитрить и лукавить, врать напропалую, изворачиваться ужом, только бы уйти от ответственности. Все это у него отлично получалось, как-никак, а сын двух лицедеев! А еще он обучился азам медицины, потому что находил время посещать лекции в анатомическом театре Падуи, где преподавали лучшие по тем временам профессора. Правда, вся медицина того времени сводилась в первую очередь к кровопусканиям и слабительным порошкам, даже знахаркам доверяли больше, чем медикам; и тем не менее насколько Джакомо ненавидел юриспруденцию, потому что ненавидел любые правила, писаные и неписаные, настолько влюбился в медицину. Управлять здоровьем другого человека, подобно Богу, что может быть грандиознее? По сути, он оказался гением во всем, за что ни брался, на десять голов выше всех своих сверстников, и все ему давалось фантастически легко, но именно такие молодые люди, не желающие сконцентрироваться на чем-то одном, увы, быстро идут вразнос, отпускают поводья и катятся под горку, а то и просто стремительно летят вниз.