Лилит. Звездный плащ Казановы - стр. 17

Повернулся и двинулся к дверям.

– До встречи, – бросил ему в спину бодрый старичок с пышными седыми волосами и бакенбардами. – Синьор путешественник во времени!

Он успел заметить, как на пару мгновений иллюзионист задержался, словно хотел повернуться к недавнему собеседнику и что-то сказать, а может быть, сделать, но затем проследовал к дверям, открыл их и был таков.

– Путешественник во времени, – глядя на кресло библиотекаря, повторил Антон Антонович. – Вот и встретились, синьор Казанова…

С каждым такое бывает хоть однажды – мгновение решает всю твою жизнь. Это может быть образ, возникший в твоем воображении, который уже не забыть и который, подобно подсказке, поведет тебя, как поводырь слепого; случайно увиденное из окна поезда лицо, и вот уже ты на перроне и, забыв о прежнем маршруте, бежишь за своей судьбой; даже услышанная мелодия, которая решает, куда тебе идти дальше. Мелодия имеет великую силу – это чисто ангельское оружие! Шелест крыл небесных, всполохи озарений, шепот с облаков! А тут все сошлось вместе – и лицо, и мелодия, и удивительный образ, озаривший сознание и сердце.

Он лежал в пражской гостинице и смотрел в экран телевизора. У него были уже куплены билеты в Италию. Очередные гастроли. Еще одно представление, от которого будут трепетать зрители и спрашивать: «Как вам это удается, маэстро? Вы – волшебник?» И что он должен ответить на такой вопрос? Он-то знает, кто он таков. Но скажи им, сознайся, и от тебя шарахнутся, как от огня. Хватит того, что он знает сам…

Так вот, он смотрел телевизор, одну из многочисленных кабельных программ. И вдруг увидел на одной из сцен, где толком – и неясно, прекрасную девушку в белой одежде. С длинными русыми волосами, с венком на голове, она то ли плакала, то ли пела, но то, как она это делала, можно было назвать чудом. Она пела знаменитую арию Нимфы из оперы Монтеверди «Плач Ариадны» – самую пронзительную, самую печальную арию, написанную в эпоху барокко. Трое молодых людей подпевали ей сочувствующими баритонами, играли виолончель и скрипка.

Это была не просто музыка! Одна из тех мелодий, из-за которых Господь Всемогущий может однажды помиловать эту землю и род человеческий…

И вот девушка пела, взывала к возлюбленному, оставившему ее, а сердце мага и волшебника сжималось от восторга и счастья, потому что именно эти чувства испытывает человек, который однажды, после перехода по темному тоннелю длиной в долгие жизни, увидел в конце яркий луч света. Зовущее окошко! Девушка пела на итальянском, но чуткий слух мэтра определил, что в нем звучат иные нотки. Куда более северные! И он не удивился, когда прочел в титрах, что концерт проходит в далеком Санкт-Петербурге, выступает группа «Невский мадригал», а певицу зовут Анастасия Суржанская и она студентка пятого курса консерватории.

Кристофер сбросил ноги с дивана, позвонил своему антрепренеру Говарду Страйку, сказал, что последнее выступление выбило его из колеи, что он отменяет ближайшие гастроли, что Говард и ассистентки-близняшки отправляются в оплачиваемый отпуск в Венецию, плавать по каналам и наслаждаться видами, а сам он, иллюзионист Варшавски, улетает ночным рейсом в Санкт-Петербург. Просто так надо. Просто он так хочет. Просто это не обсуждается! А если кому-то что-то не нравится, то недовольных никто не держит. Да, все вот так серьезно. Наконец, и маги могут болеть, простужаться, получать воспаления легких, вывихивать ноги и ломать руки, тянуть связки. И если некий гений умеет вызывать призраков прошлого и материализовывать их в пространстве, это еще не значит, что этот же гений может вылечить за пару дней переломы костей. Чудес, как известно, не бывает. Все живут по одним законам Вселенной. Одним словом, пусть он, Говард, придумает сам что захочет. Для этого и существуют администраторы. Он, Кристофер Варшавски, ему полностью доверяет.