Лилии полевые. Адриан и Наталия. Первые христиане - стр. 39
– Касательно этого предмета при дворе еще ничего не решили определенного. Ты помнишь, что не далее, как еще вчера вечером, я так поздно вернулся домой? Все эти дни были совещания во дворце, а вчера вечером и я был приглашен на них. То же будет и сегодня, и завтра и еще долго, пока окончательно не обсудят хода всех действий против христиан. На вчерашнем совете император решительно говорил против христиан, но относительно преследования их выражался с великою осторожностью и весьма уклончиво. Я держался своего мнения, независимого ни от кого, тем более от Максимиана, и сказал ему, что для государства было бы величайшим несчастьем поднять гонение на людей, ни в чем не повинных, исправно платящих подати, людей, в руках которых будущность нашей империи и всего мира. Максимиан надулся, но я не обратил на это особенного внимания и продолжал развивать свой взгляд, который считал вполне соответствующим современному положению вещей. Все меня слушали, но, как образец того, насколько они поняли мою речь, скажу тебе, Наталия, что все семь городских трибунов30, с каким-то нелепым сарказмом на лице, не постыдились в присутствии императора и всего избранного совета громогласно обвинить меня возмутителем государственного и общественного спокойствия и открытым приверженцем христианства. Что ты скажешь на это?
– Неужели? – спросила Наталия с беспокойством. – Но что же было далее?
– Да ничего особенного, если не считать того, что я навлек на себя гнев языческого первосвященника, который тотчас же и стал мне возражать, уже с явной враждебностью. Но меня ничуть не пугают ни гнев, ни его оппозиция, и доводы его отнюдь для меня не убедительны. Я все равно также буду защищать христиан, как защищал их вчера в совете императора.
Немного подумав, он добавил:
– Я делаю это еще потому, что вижу, что престол его окружен ненадежными людьми, нетвердыми в своих убеждениях и мыслях и весьма легко поддающимися влиянию окружающей обстановки. Люди корыстные, низкопоклонные и льстивые окончательно завладели императором, и что будет дальше, неизвестно.
И далее он продолжил, обращаясь к жене:
– Вот что, дорогая Наталия, и заставляет меня не отказываться от моей службы.
Он ласково глядел на жену, ожидая ее ответа.
– Согласна ли ты со мной?
– Согласна, согласна! – говорила Наталия, прижимаясь к Адриану. – Иначе и поступить нельзя, дорогой мой! Нет, нет! Не оставляй службы, защищай тех несчастных, коим нужна твоя защита!
Она крепко обняла Адриана.
Глава V
Опасения Адриана были вполне основательны. Языческий первосвященник не остановился на первом опыте. Видя, что дело его не двигается вперед, он пустился на следующие хитрости.
В одно утро во дворце только и разговора было о том, что христиане ради успеха дела своей секты решили умертвить цезаря и хотят поторопиться исполнением своего нечестивого решения. Фанатики кричали, требуя мщения христианам и их казней. Голоса недовольных становились все слышнее и слышнее, а верховный жрец от удовольствия потирал руки и втихомолку посмеивался, торжествуя свою победу. Он стоял в стороне и, по-видимому, не принимал никакого участия во всем этом движении, а между тем все делалось по его почину.
Язычники кричали, что всякий успех христианства будет в ущерб целости государства, что всякие попытки христиан к усилению и распространению своего учения будут гибелью для государства и что, наконец, разве можно терпеть, чтобы учение, последователи которого прибегают к таким средствам, как посягательство на драгоценную жизнь священной особы возлюбленного монарха, чтобы такое безнравственное учение дозволялось проповедовать безбоязненно и безнаказанно?