Лили. Дело 5. Счастливый билет - стр. 1

© Орлова Анна

© ИДДК

Дело 1. Письмо счастья

Дело 2. Букет смерти

Дело 3. Веская улика

Дело 4. Золотой ребенок

Дело 5. Счастливый билет

Красавицей она не была: круглое личико, чуть вздернутый нос, несколько фунтов лишнего веса. Но вы замечали это не сразу – или не замечали вовсе. Внимание приковывали широко распахнутые лазурные глазищи, пухлые губки бантиком (нижнюю она имела обыкновение прикусывать) и ладные округлости под дешевым ситцевым платьем.

Сливочно-белая кожа. Золотые кудри, уложенные на затылке в пышный низкий пучок. Заостренные холмики высокой груди. Короче говоря, незнакомка не понравилась мне сразу. Или, быть может, в тот момент, когда я перехватила восхищенный взгляд Дариана?

При виде нас с кузеном девушка подскочила на плюшевом сиденье, разгладила юбку на коленях, улыбнулась нерешительно.

Хлопнула ресницами и протянула руку – тонкую в запястье, с длинными пальцами и трогательными розовыми ноготками.

– Здравствуйте. Я – Мари Вайтон. Вы, наверное, моя соседка?

И голосок у нее приятный, звонкий и нежный, как колокольчик. То ли дело мой – низковатый, прокуренный.

– Здравствуйте, – я нехотя пожала ее белую ладошку, мягкую и податливую, словно зефир. – Мисс Лилиан Корбетт. Это мой кузен Дариан Корбетт.

– Рад знакомству, – Дариан с необычайным для него пылом припал губами к ее пальчикам, вызвав у меня всплеск раздражения. – Мы как раз собирались в вагон-ресторан. Составите нам компанию?

Пнуть его, что ли? Может, тогда он сумеет отвести взгляд от моей очаровательной попутчицы? И ведь ничего такого она не делала! Не заигрывала, не ворковала, даже глазки не строила.

И все же… Все же Дариан был покорён.

– Лили, – негромко окликнул меня Рэддок.

– Да? – вздрогнула я и отставила в сторону креманку с растерзанным пирожным.

Я не съела ни кусочка, только искрошила меренги и ломтики фруктов в неаппетитную липкую массу. По правде говоря, на еду меня не тянуло вовсе. Горло сводило, стоило лишь бросить взгляд на Мари, в белом своем платье похожую на десерт со взбитыми сливками, и на Дариана, которому, очевидно, не терпелось этим десертом полакомиться.

Как невинное приглашение отобедать в компании обернулось свиданием? В вагоне-ресторане мы сели парами, хотя изначально заказывали столик на троих. Что же, Дариан всегда умел крутить что людьми, что обстоятельствами.

– Перестаньте сверлить их взглядом, – посоветовал Рэддок вполголоса.

– Так заметно? – спросила я после паузы, не без труда отведя глаза от столика у окна, за которым оживленно беседовали двое.

Вот он сжал ее тонкие пальцы, поднес к губам. Она улыбнулась растерянно, одними лишь уголками пухлого рта. Он наклонился к ней, ловя ее ускользающий взор. Шепнул что-то такое, отчего она опустила ресницы, порозовев…

Хотелось курить. Вдыхать горький дым, выдыхать размеренно. Смотреть на алую точку сигареты… И ни о чем, решительно ни о чем не думать.

Жаль только, что в вагоне для курящих не бывает мест для дам. И прочие маленькие житейские радости, вроде кофе с коньяком, слабому полу также заказаны.

Рэддок пожал плечами. Сцепил пальцы.

– Кому как, я полагаю. Но вашему кузену нельзя отказать в наблюдательности. Вы же не хотите, чтобы он счел ваш интерес проявлением… ревности?

Последние слова заставили меня вздрогнуть и воззриться на него с возмущением.

– И вовсе я не ревную!

Хотя, если вдуматься, так ли уж он неправ? Этот мерзкий голосок в голове: «Смотри! Смотри, на кого он тебя променял!». Эта иррациональная обида, от которой горько во рту. Ревность ли это? Быть может. В делах любовных я, признаю, прискорбно несведуща.

Глупо, боже мой, как же глупо! Сколько лет прошло, а рана саднит до сих пор.

– Как скажете, – Рэддок поднял руки. – Однако у кого-то может сложиться превратное впечатление.

В его теплых карих глазах не было ни злости, ни осуждения. Лишь понимание и, пожалуй, сочувствие. Если сам он и ревновал, то был слишком благороден, чтобы ревность эту выказывать.

– Эндрю, вы настоящий?! – вырвалось у меня.

Он хмыкнул и накрыл ладонью мои пальцы.

– Хотите убедиться?

– Разумеется, – усмехнулась я, – но не здесь же!

Искреннее удивление в карих глазах было мне наградой.

И все-таки он был мужчиной из плоти и крови, вполне подверженным слабостям и даже, кхм, низменным желаниям. Что-то – уединение ли, тщательно скрываемая ревность или долгое воздержание – позволило желаниям этим вырваться из-под контроля. И не стану лгать, что я была против…

Под стук колес, под протяжный гул паровозного гудка и мерное раскачивание вагона Рэддок совсем позабыл об обычной своей сдержанности. По-видимому, мы настолько увлеклись, что не услышали, как щелкнул замок. Только когда кто-то сдавленно вскрикнул, я повернула голову. И едва не выругалась вслух.

В узком дверном проеме застыли двое, между прочим, непозволительно близко друг к другу. Впрочем, мне ли их осуждать? Я и вовсе устроилась у Рэддока на коленях, и с коленей этих теперь весьма неохотно сползла.