Лик над пропастью - стр. 14

– А теперь, когда официальная часть нашего разговора позади, я бы хотел задать вам несколько вопросов.

– Да, конечно.

– Не могли бы вы припомнить, с кем встречался Давид Робертович в тот злополучный день – в пятницу, тринадцатого?

– Насколько я поняла, вечером у него должен был состояться серьезный разговор. Но с кем и по какому поводу, я не знаю. Он предупредил меня, что задержится в конторе. Настроение у него было не очень хорошее. Он был, как мне показалось, несколько подавлен.

– Возможно, это было связано с оправданием Маевского?

– Трудно сказать, но стреляться из-за этого Давид точно бы не стал.

– Скажите, а с женой он часто виделся?

– Не знаю. Я никогда этим не интересовалась. Отношения у них были своеобразные. Ее интересовали только деньги мужа. С каждым днем она требовала все больше и больше. Говорила, что якобы высылает сыну и дочери. Это звучало странно.

– Почему?

– Давид и так полностью оплачивал их обучение и содержание, на это он не скупился.

– Что ж, благодарю вас. На этом пока все.

– Знаете, – несмело вымолвила она, – дома, в его кабинете, я нашла вот это. – Она вновь щелкнула сумочкой и достала чек. – Что мне с ним делать?

– Тысяча пятьсот рублей, – прочитал Клим Пантелеевич. – Выписано на Кавказское горное общество (Пятигорск). Но, как вы понимаете, со смертью Давида Робертовича все выплаты аннулируются и до решения вопроса о наследстве движение по его счетам приостанавливается. – Он вернул чек обратно.

– Благодарю вас. Все ясно. Теперь я могу идти. До свидания.

– Всего доброго.

Госпожа Заоблачная поднялась, и Ардашев проводил ее до дверей. Вернувшись, он поднял телефонную трубку и попросил соединить его с номером 1-71. Сквозь треск послышался хриплый голос Поляничко.

– Доброго дня, Ефим Андреевич. Это Ардашев. Я полагаю, кабинет Тер-Погосяна опечатан?

– Как положено.

– А нельзя ли мне с вашей помощью осмотреть его?

– Можно, конечно. А что, Леечкин вас еще не вызывал?

– Пока нет.

– Выжидает, фасон держит. Опыта набрался. А помните, прибыл – птенец желторотый, необстрелянный. От трупов шарахался, как барышня от пьяных извозчиков. Почитай, годков семь прошло с тех пор. Да-с… – Поляничко прокашлялся и спросил: – А вы, верно, сегодня туда попасть рассчитываете?

– Хотелось бы.

– Вона как бывает, – усмехнулся сыщик. – Все-таки сами решили разобраться. И правильно. Уж больно газетчики распоясались. Совесть потеряли. Что ж, в таком разе откладывать не будем. Жду вас через час на Александровской, у дверей конторы.

– До встречи.

Клим Пантелеевич положил перед собой чистый лист бумаги, макнул перо в чернильницу и в левом верхнем углу вывел две буквы: «Т-П». А напротив аккуратным столбиком вписал четыре фамилии. Просидев некоторое время в задумчивости, он открыл коробочку любимого монпансье, достал зеленую конфетку и положил ее под язык. Примерно через четверть часа присяжный поверенный подчеркнул первую фамилию и начал собираться на встречу с Поляничко.

Контора Тер-Погосяна располагалась в бывшем купеческом особняке неподалеку от самого центра. Вообще-то, «центр» – понятие для Ставрополя весьма условное.

Основанная еще в царствование Екатерины II, крепость № 8 Азово-Моздокской оборонительной линии строилась на возвышенности, господствовавшей над окружающей местностью. Там же была воздвигнута первая походная церковь, войсковые казармы, склады и штабные корпуса.