Лик над пропастью - стр. 13
Ардашев пробежал глазами по строчкам. Из текста следовало, что Миладе Яновне Заоблачной был завещан дом № 12 по улице Воронцовской, а также 110 000 рублей, находящихся на счете в Ставропольском отделении Государственного банка. Остальное имущество в виде недвижимости и паев в разных товариществах отходили сыну и дочери. Жене ничего не полагалось.
– А дети взрослые?
– Сын – студент, дочь учится на медицинских курсах, по-моему, в Москве.
– Насколько я понимаю, вас интересует вопрос наследства?
– Да. Смогу ли я получить его?
– Видите ли, согласно статьям 1472–1476 «Уложения о наказаниях», лицо, лишившее себя жизни и находившееся в здравом уме, теряет право на завещание, а христианин – на христианское погребение. В данном случае все имущество покойного отойдет его прямым наследникам: жене и детям. Вам, к сожалению, ничего не причитается. Это произойдет при одном условии: суд должен подтвердить, что Давид Робертович самолично наложил на себя руки и не находился в состоянии умопомешательства. По опыту могу сказать: наличие двух прощальных писем говорит не в вашу пользу.
– Я так и думала, – она тяжело вздохнула. – Что ж, простите за беспокойство. – Дама щелкнула замком сумочки и зашелестела банкнотами. На кофейном столике возникла десятирублевая купюра. – Этого достаточно? – поднимаясь, спросила она.
– Ничего не нужно, заберите. И, пожалуйста, сядьте. Есть у меня одно соображение. – Откинувшись на спинку кресла, адвокат на миг прикрыл ладонью глаза, а затем вымолвил: – И все-таки я постараюсь помочь вам.
– Вы… вы считаете, что еще не все потеряно? – с надеждой в голосе проговорила Заоблачная.
– Во всяком случае, я попробую кое-что сделать. Если же окажется, что мои подозрения беспочвенны, то – увы! – завещание так и останется недействительным.
– Вы хотите сказать, что это было не самоубийство? И… Давида убили?
Ардашев пожал плечами:
– Все может быть.
– Простите, Клим Пантелеевич, но дело в том, что вы… что я… насколько мне известно… – она явно нервничала и путалась в словах. Затем неожиданно выпалила: – Я слышала о ваших гонорарах. Они весьма высоки. А у меня почти нет наличных. Однако имеются драгоценности. Если вы согласитесь, я могу внести их в виде предварительного платежа.
– Не беспокойтесь, в этом нет нужды, – махнул рукой Ардашев. – Давайте договоримся следующим образом: я буду заниматься вашим делом без какого-либо аванса. Мы заключим с вами договор о моем участии в судебной тяжбе о духовном завещании. Это даст мне право интересоваться ходом расследования уголовного дела, если таковое все же откроют. В том случае, если мне удастся доказать, что Тер-Погосян не совершал самоубийства либо совершил его, находясь в состоянии умопомешательства, и вы унаследуете все, о чем упомянуто в духовной, то тогда вы будете должны сделать пожертвование, скажем, – он на миг задумался, – для «Убежища беспризорных детей», что на Армянской улице.
– Я согласна. Но о какой сумме идет речь?
– А это целиком на ваше усмотрение. Надеюсь, Господь вам подскажет.
– Хорошо, – неуверенно ответила она. – Десять тысяч будет достаточно?
– Вполне.
– В таком случае извольте подписать договор.
– Как вам будет угодно.
Адвокат взял со стола отпечатанные типографским способом два бланка соглашения, вписал в пустые места оговоренные условия, расписался и передал клиентке. Бегло просмотрев текст, она макнула перо в чернильницу и дважды вывела совсем незамысловатую подпись. Клим Пантелеевич положил один экземпляр в кожаную папку, а другой – в картонную, с надписью: «г. Ставрополь, Николаевский пр-т № 38, п.п. Ардашев К.П.». Протянув ее клиентке, он сказал: