Лицо в зеркале - стр. 37
Пока Рисковый опустошал одну тарелку за другой, Этан смотрел в сумрак непогоды.
После двух зим, когда осадков выпало ниже средней нормы, эксперты предупреждали, что Калифорнию ждет долгий и грозящий многими неприятностями период засухи. И, как обычно, потоп душераздирающих историй в прессе, рассказывающих об ужасах засухи, привел к потопу реальному.
Беременный живот неба, толстый и серый, висел у самой земли, и вода лилась, дабы объявить о рождении новой воды.
– От тебя я хочу следующее, – наконец выдавил из себя Этан, – чтобы ты взглянул на этого парня вблизи и сказал мне, что ты о нем думаешь.
Как всегда, Рисковый все понял.
– Ты уже постучал в его дверь, не так ли?
– Да. Прикинулся, будто пришел к человеку, который жил в этой квартире до него.
– И он тебя напугал. Ты понял, что с ним что-то не так.
– Или ты сам все увидишь, или нет, – уклончиво ответил Этан.
– Я занимаюсь расследованием убийств. В убийстве его не подозревают. Как я это объясню?
– Я не прошу об официальном визите.
– Если я не покажу ему полицейский жетон, он меня на порог не пустит, учитывая мою внешность.
– Не получится, так не получится.
Подошла официантка, чтобы спросить, не хотят ли они заказать что-нибудь еще.
– Мне нравятся пирожные «Орешки». Принесите шесть дюжин.
– А мне нравятся мужчины с хорошим аппетитом, – кокетливо улыбнулась официантка.
– Вас, молодая леди, я смог бы съесть в один присест, – ответил ей Рисковый, после чего официантка покраснела и нервно хихикнула.
– Шесть дюжин? – переспросил Этан после ухода официантки.
– Люблю пирожные. Так где живет этот Райнерд?
Этан заранее написал адрес на листке. Теперь передал Рисковому.
– Если поедешь, подготовься.
– Мне что, ехать на танке?
– Просто подготовься.
– К чему?
– Может, ни к чему, может, к любым неожиданностям. Он – парень крепкий. И у него есть пистолет.
Взгляд Рискового заскользил по лицу Этана, вызнавая его секреты, словно луч оптического сканнера по штрих-коду.
– Вроде бы ты просил проверить, числится ли за ним оружие.
– Я переговорил с соседом, – солгал Этан. – Он сказал мне, что Райнерд – параноик, практически не расстается с пистолетом.
Пока Этан засовывал фотографии-распечатки в конверт, Рисковый не отрывал от него взгляда.
Фотографии никак не хотели укладываться в конверт. Цеплялись за него всеми углами.
– Очень уж тряский у тебя конверт, – заметил Рисковый.
– Этим утром выпил слишком много кофе, – чтобы не встретиться глазами с Рисковым, Этан оглядел зал.
Человеческие голоса плыли по ресторану, отражались от стен, смешивались в бессловесный гул, который можно принять как за восторженный рев фэнов, встречающих своего кумира, так и за с трудом сдерживаемое недовольство толпы.
Этан понял, что он переводит взгляд с одного лица на другое, в поисках одного-единственного. Наверное, он бы не удивился, увидев за столиком утопленного в туалете Данни Уистлера, мертвого, но поглощающего ленч.
– Ты практически не прикоснулся к семге, – в голосе Рискового слышалась прямо-таки материнская забота.
– Она несвежая.
– Так чего не отослать ее на кухню.
– Мне все равно есть не хочется.
Рисковый подцепил вилкой кусок семги.
– Нормальная рыбка.
– На мой вкус, несвежая.
Официантка вернулась с чеком и прозрачным пластиковым мешком с логотипом ресторана, в котором лежали розовые коробочки с «Орешками».