Личный интерес - стр. 30
Савелий хмурится, и я почти касаюсь его рукой. Да, мое поведение деструктивно и впервые в жизни я позволяю себе банальную глупость. Молча захлебываюсь запретными эмоциями.
— У Матвея нет аллергии на какие-нибудь продукты? — спрашивает мама именинника.
По возрасту мы с Савелием вполне могли бы сойти за родителей шестилетнего ребенка, возможно, некоторые так и думают. Но у меня нет детей. Только работа.
Я отвечаю, что аллергии нет, молодой человек всеяден.
— Какой удобный мальчик, — хвалит Исхаков.
— Да, я его обожаю. Он такое чудо! Он же не сломает себе ничего?.. Что ж они так скачут-то?..
— Это сын вашего брата, верно?
— Его родители в романтической поездке. А я о вас, кстати, ничего не знаю.
— У меня есть сестра и мать, они живут на юге. У них все хорошо.
Савелий выделяется среди окружающих слишком формальным стилем одежды и высоким ростом, и мне это нравится. Но больше всего мне нравится, что он от меня не отходит. Уж не знаю, какова причина этого. Пусть даже он снова попытается всучить мне взятку. Сейчас мне весело! А может, я ее и возьму?
Да уж. Вот так и слетают с катушек отличницы.
В груди немного шумит, и это мне нравится тоже.
По мне будто каток проехал, впервые за эту неделю что-то чувствую.
Савелий смотрит на часы и произносит со вздохом:
— Что ж. Я не могу найти причины побыть здесь с вами еще немного. Вы, Александра Дмитриевна, затащили тридцатитрехлетнего бездетного мужика смотреть, как детишки скачут на батутах и горках. Что обо мне подумают?
Волнение охватывает каждый сантиметр моего тела. Чтобы его скрыть, я усмехаюсь:
— Если я сейчас начну кричать «Караул, извращенец!», у вас будут большие проблемы. Особенно с учетом той медийной активности, которую вы сами же недавно запустили. Вы постоянно в телике!
— О, «ГрандРазвитие» будет в восторге, — кивает Савелий.
Я хихикаю.
— Начинаю кричать?
— Начинайте.
Он поворачивается ко мне, и мы как обычно смотрим друг на друга в упор. Я совершенно не понимаю, что между нами происходит, почему моя кожа под взглядом Савелия будто искрится. Мы делаем то, что делаем. Просто потому, что я позволяю себе. Это так опасно, что рядом с ним постоянно возникает ощущение, будто я касаюсь раскаленной сковородки. Отдергиваю палец и опять касаюсь.
Зачем Исхаков тратит на меня время? Я немедленно хочу глупостей натворить. Других кандидатов тут нет. Но ему-то что даст связь с блеклым помощником?
Снова хочется плакать.
Я точно не в порядке. Я в последние месяцы так часто беру себя в руки, что они дрожат от напряжения.
— Вы давно были вместе с тем челом? — спрашивает Савелий.
— С каким?
— С которым мы пересеклись на презентации книги Моржа. Он представился Степаном Урванцевым.
— А. Собирались пожениться в прошлую среду.
— Серьезно? Мне жаль.
Ему не жаль. Вряд ли Савелий переживал за нашу пару или за какую-то вообще в принципе. Но по его лицу видно, что он смущен и как будто недоволен тем, что нечаянно глубоко копнул. Он аккуратен.
Это мило, и я не могу сдержать улыбку:
— Вообще-то мы были знакомы меньше часа. Обычно мужчины не выдерживают меня дольше.
— Жалкие слабаки, — выносит приговор Савелий, скользя взглядом по моей шее, плечам, губам. — Но вы по-прежнему не кричите, Александра Дмитриевна.
— Пока нет.
— Ну мы пока и не начали.
Его зрачки расширяются, и я поспешно перевожу глаза на Матвея. С племянником все в порядке, он танцует с друзьями под веселую песенку. Я улыбаюсь и машу. Гул в ушах такой, что детей не слышно. Матвейка машет мне в ответ.