Личное дело майора Власовой - стр. 63
Мысленно я уже лежу в пушистой пене, попивая шампанское из охлаждённого бокала. Мне даже плевать, что за дверью будет ошиваться Юджин-Женя… Но мои сладкие грёзы разбивает знакомый голос:
– Власовы! В этом городе хоть куда-то можно пойти, чтобы не лицезреть вашу сладкую парочку?
– Никак нет, товарищ полковник! – с яркой улыбкой козыряю я Румынскому. – А вы к нам какими судьбами, Григорий Феликсович? Неужто болеть изволили, а у вас в районе не нашлось приличных специалистов? Вы смотрите, скоро все лучшие совсем разбегутся…
– Власова! – шипит Ярослав, и я замолкаю. Мужчины пожимают руки, впрочем, без капли даже малейшего дружелюбия или хоть грамулечки уважения. – Какими судьбами в наших краях, Гриш? Уж не по нашему ли делу?
– По делу, – странно крякает Румынский. Мне даже кажется, что он краснеет. Но ведь этого не может быть, верно? – Личные дела привели…
Впрочем, любые пояснения становятся ненужными. К вшивому полковнику подходит какая-то баба.
– А вот и мы, Гриш, – улыбается она, складывая руки на округлом животе, и переводит взгляд на нас. – Твои знакомые? Здравствуйте!
Невидящим взглядом смотрю на этот живот, испытывая щемящую тоску. Власов закидывает руку мне на плечи.
– Здравствуйте, – говорит вежливо. – Ярослав и Ангелина Власовы.
– Маша. – представляется она в ответ. – Мы с Григорием… Словом… Вот.
Сияя от счастья, она гладит одной рукой беременный живот, а другой цепляет Румынского под руку. Тот мнётся, явно недовольный нашим присутствием в его частной жизни.
– Совет вам да любовь! – выплёвываю я, испытывая пугающую потребность расцарапать рожу этому напыщенному козлу, и Власов считывает мой настрой.
– Рад за вас, – дежурно бросает он. – Нам пора. Ещё увидимся!
Тащит меня по лестнице, словно я сама не способна и не желаю убраться подальше от придурка Гриши, его любимой женщины и желанного ребёночка в её животе.
– Ты как? – интересуется, помогая мне надеть пальто.
– Великолепно. – скалюсь я.
– Ангелин, я серьёзно.
– Так и я серьёзно, Ярослав. Меня давно не колышет, с кем спит и кого оплодотворяет Румынский.
Он вздыхает:
– Если ты хочешь поговорить…
– Слишком много чести – обсуждать половую распущенность нашего бывшего коллеги! – закатываю я глаза. – Я в полном, абсолютно полнейшем порядке, Ярик. Отвези меня, пожалуйста, домой. Не терпится принять ванну и отмыться от всякого дерьма.
Власов косится всю дорогу, но больше не предпринимает попыток разговорить меня. Идеальный мужчина! Вот за это я его и люблю: как любят брата, друга, коллегу, мужа подруги или сестры, на худой конец. Хотя экс-Туманова вызывает у меня двоякие чувства и лишь с натяжкой я могу назвать её подругой, но я счастлива, что в мыслях бывшего мужа всегда преобладает она. Иначе разговора о Грише было бы не избежать, а я не готова говорить о своих чувствах и мыслях после этой встречи.
Наскоро прощаюсь с Ярославом и поднимаюсь домой, как на каторгу, всё больше утопая в жалости к себе. Может, я и могу скрыть правду от Власова или кого-то другого, но от себя не спрячешься. Никак не скрыться от боли, бушующей в сердце, никак не избавиться от ран на душе.
В попытке заглушить нарастающую боль внутри я причиняю себе физическую: терзаю левую руку, раздеваясь самостоятельно, периодически вскрикивая от боли в плече.