Лицеист - стр. 79
Таинственная сила, подарившая мне способность стрелять без промаха из любого пистолета, не подвела и в рукопашной. Злоба снова застыла внутри глыбой льда, и я дрался спокойно и расчетливо: шаг в сторону, уклон, ответка, шаг назад — Булава. Трое противников уже валялись, зажимая разбитые лица, один скорчился с переломанными пальцами, а я продолжал кружить около «Волги», методично выбивая одного за другим.
Пока не услышал за спиной визг. Вернер угодила в лапы одному из «кожано-джинсовых». Тому самому, который раньше стоял на углу — видимо, высматривая городовых, — а теперь тоже полез в драку. Только предпочел выбрать цель попроще. Детина на полголовы выше меня вцепился в сумочку, рванул — но отобрать не смог.
Выдохнув, я нырнул под чей-то кулак, оттолкнул с пути помятого, однако не утратившего пыл вожака и бросился на помощь. Ударил с разбега. Криво, неуклюже — но неожиданно сильно: коротко стриженная башка с хрипом дернулась назад, заливаясь кровью из разбитого носа. Я успел достать падающего врага ботинком по ребрам — и тут же развернулся к остальным.
— Вам что, жить надоело? — рявкнул я, складывая пальцы под Серп. — Порежу!
На этот раз угроза подействовала. То ли у меня был слишком грозный вид, то ли кто-то из «кожано-джинсовых» разглядел вдали городового — нападать они больше не стали. Вожак проворчал что-то, развернулся и припустил по Садовой, а за ним ретировались и остальные. Последним удирал тот, что пытался отобрать у Вернер сумочку, и я с трудом подавил соблазн срубить ему ноги рвущимся с пальцев заклятьем.
Бой закончился. И я, похоже, выиграл, хоть и не без потерь.
— Ты в порядке? — Вернер осторожно тронула меня за плечо. — Больно?
— Жить буду.
Я утер лицо, и на тыльной стороне ладони осталась липкая красная полоска. Кто-то умудрился заехать мне в нос, а я даже не заметил. Прямо как тогда, с Воронцовым.
— Круто дерешься. — Вернер полезла в сумочку. — Это что? Английский бокс, да?
— Всего по чуть-чуть. — Я пожал плечами. — Ты сама-то как? Этот урод тебя не?..
— Я хорошо, — махнула Вернер рукой. — Только платок чуть не порвал, козел… Садись. Будем тебя лечить.
Мы как-то незаметно для самих себя перешли на «ты». После уличной драки все эти «благородия», «сиятельства» и «сударыни» стали ненужными. Я огляделся по сторонам и, не найдя ничего лучше, устроился на капоте «Волги». Вернер тут же принялась меня обхаживать, осторожно промакивая ссадины и царапины платочком. Плетение справилось бы куда лучше… только мне, видимо, все-таки хотелось в полной мере почувствовать себя героем. Так что за магическое лечение я взялся, лишь когда приятные и чуть будоражащие прикосновения прохладных пальцев закончились.
— Дай руку. — Вернер взяла мою ладонь обеими руками и осторожно развернула. — Костяшки разбил… Здорово ты им всыпал, конечно!
— Угу… Надеюсь, хоть это не попадет в газету, — усмехнулся я.
— Ну тебя!
Вернер стащила с шеи платок и принялась перевязывать чуть распухшую руку. Не очень умело — зато старательно.
— Да на фиг эту газету, — пробормотала она. — Ты меня спас, можно сказать.
— Вот как? — Я несколько раз сжал пальцы в кулак, проверяя подвижность. — А часто в твоей профессии… такое случается?
— Если честно — не очень, — призналась Вернер. — Бывало, что приходили пугать, но чтобы вот такое… Только эти-то не за мной пришли.