Летопись Кенсингтона: Кенсингтонский народный фольклор - стр. 17
– Вы, мерзавцы, небось, не знаете, что я иду в музей Революции? А? О!
Но в ответ он получал только тумаки или, в лучшем случае, плевки на поля своего широкополого сомбреро. А где он его взял? Сейчас узнаете.
Во время своих странствий Фредди наткнулся на гражданку с сомбреро на голове и сорвал с нее шляпу с криком:
– Поносила, дай другим поносить! Не одна ведь! Люди ждут.
– Ну ты и лещ! – густым басом ответила гражданка, и Фредди с ужасом узнал в ней Марка Нопфлера. – Шляпку мою захотел? А ты знаешь, лис паршивый, что таких шляп уже нигде не делают, и что если бы ты, гамадрил, мне ее испортил, то всю жизнь алименты бы мне платил. Денно. И нощно.
Марк закончил свою патетику и протянул руку:
– Штраф!
И Фредди с ужасом узнал в Марке Нопфлере Ринго Старра.
– За что? – обомлел несчастный искатель.
– А за то, ребро ты адамово…
– Клейтона или Смита?
– А у тебя деньги есть? – вопросом на вопрос ответил Ринго.
– Пока есть… – трусливо придержал рукой карман Фредди. – А чегой?
– А тогой, – нравоучительно изрек Блюститель, – что деньги имеет только Адам Смит. А Клейтон их сроду не жевал.
– Точно, – закивал Фредди, вспоминая, как Клейтон вчера приходил к ним на студию просить в долг, и как он, Фредди, с наслаждением выкидывал его в окно. А Брайан при этом играл на гуслях похоронный марш…
– Итак, о деньгах, – прервал его сладкие воспоминания Ринго. – Плати штраф!
Фредди со вздохом выгреб из кармана всю мелочь и отдал ее Ринго, который немедля выписал ему квитанцию, упрятал штраф в один из своих необъятных карманов, снял шляпу, обдул пыль, сказал: «Пусть ее», и с гордостью вручил Фредди. Тот нахлобучил шляпу на уши, земно поклонился Блюстителю, и, насвистывая, пошел в музей.
Пройдя сто метров, он остановился и даже захрюкал от бешенства – с противоположного тротуара, стоя за одним из лотков, ему весьма приветливо улыбался Элтон Джон и держал в зубах объявление низкого содержания:
«ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! БЕСПЛАТНАЯ РАЗДАЧА БРАЗИЛО-ЯКУТО-МЕКСИКАНСКИХ ШЛЯП – СОМБРЕРО!»
Элтону можно простить невольный грех – он не обучался в колледжах, как квины, он только закончил консерваторию, и то давно, и до всего доходил своим умом. Но его ум как-то не дошел до того, что Бразилия и Якутия – две большие разницы. А когда ему об этом тактично намекали, он рычал и плевался. А Фредди успокоиться не хотел долго. Отвесив подзатыльник Элтону, он три квартала спасался от Боуи, который подрабатывал (sic!) у Элтона (sicsic!!) секьюрити (sicsicsic!!!). Отвязавшись от Боуи (очень много sic), Фредди придумал новую забаву – растер по стеклам «Шинка» разной дряни, и долго громко злобно хохотал, довольный проделкой. Затем он пошел в ресторан и проделал там одну из своих старых шуток – напился, упал, пролетел два лестничных пролета и выбил стеклянную дверь. И уже под вечер, бреда окольными путями домой, он-таки наткнулся на музей Революции. Лбом. Но что это было за здание, Фредди не понял, пнул его, отшиб еще и ногу, опосля чего уполз домой, подвывая и обещая страшно отмстить. Всем. И музейщикам в частности. И отмстил. Но это уже совсем другая история.
/ – картинка №6 – /«Рьяный вегетарьянец», или «Шинок» – приют для всех убогих?/
Однажды жил да был, жил да был не очень страшный Жилдабыл, а совсем не страшный Коллинз Фил. Вполне такой нормальный Фил. Умный, но хитрый. Хитрый, но добрый. Добрый, но в кредит не отпускал. В кредит не отпускал, ко всем верил. Всем верил, но всех дурил. Всех дурил, но никого не обманывал. Никого не обманывал, но был не простак. Не простак, но… Да хватит уже, честное слово!!!