Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 3 - стр. 18

– Докажи! – вцепился в слово Мэй.

– Глядите, уважаемый, – и Фредди показал в зал, и Брайановы брови прочно заняли положение между пятой и шестой морщиной на лбу. На скамейке последнего ряда сидели всего четыре дамы, но от веса их скамейка прогнулась, как лук Робин Гуда. Звали этих худощавых женщин, как вы уже догадались, Мэри, Барбара Валентин, Монсеррат Кабалье и Брин Бриденталь, о которой в нашей истории сказано не было и больше не будет. Для справки – это подруга Фредди и представитель квинов в Америке. Ну и хватит о ней.

Фредди с сидящей на шее Шаннен величаво прошествовал в зал и сдал ее там на поруки Стивену Сигалу, которому девушка тут же и вскарабкалась на шею.

– Тебе полезно, – сказал Фредди Сигалу и вернулся на сцену, где творилось нешуточное. Анита, впрочем, уже оставила Брайана и удалилась в зал, но на злосчастного фокусника сыпались упреки и плевки от благодарных зрителей.

– Ну что там с веревкой? – орали из толпы. – Тоже мне – ахалай-махалай!

– Все вы знаете… – начал Мэй.

– Фокус с веревкой! – дружным ревом отозвался зал.

– Именно. Так вот, смотрите внимательнее, фокус делается один раз и забывается мгновенно!

Он вытащил из суфлерской будки два метра толстенного манильского каната, за один из концов которого зубами держался кладовщик – Лу Рид.

– Разбазаривать не дам! – ворчал он, трепя зубами хвост каната. – Не смей расхищать всенародную собственность! Кулак и батрак!

– Да отвяжись ты! – пыхтел Брайан, лягая настырного завхоза. – Все верну! Фокусничать не даешь, мымра!

– А хто уплотит? – тянул к себе канат Рид. – Хто отвечать будет? Не знаешь? А я вот знаю. Кладовщик будет отвечать. Каждый ящик на учете. Не дам каната!

– Уберите! – подал знак Ринго. – А то так и не узнаем про загадку!

С места в карьер срываются Ландгрен и Халк Хоган, но Лу уже понимает, что сила не на его стороне и с проклятиями исчезает в будке.

– Итак, начинаю колдовать! – хрипит Мэй, сражаясь с проклятой веревкой, которая, кажется, всюду и везде. К тому же подлец Рид назавязывал на канате множество узлов. В конце концов Мэй сооружает из веревки некое подобие уродливого банта, выдыхает, затем тащит из кармана полураздавленный в пылу отъема каната банан и сжирает его. Швырнув корку через плечо, он в страхе приседает – за его спиной раздаются страшные ругательства, а в зале творится неописуемое веселье. Обернувшись, Брайан видит свою шкурку, как причудливый тюрбан, устроившуюся на голове Элтона Джона.

– Издержки, – шипит Брайан. – Прощенья просим!

Элтон молча снимает шкурку с головы и начинает рвать ее на длинные аккуратные полоски. При этом он бормочет себе под нос какие-то индейские заклинания, и – хлоп! – Брайан мгновенно лысеет. Дикий хохот вновь сбивает с толку несчастного факира, и тот, сожравши очередной банан, запускает шкуру туда же, куда и первую. В первых рядах уже не могут смеяться – корка повисает на самом кончике носа Элтона, который становится похож на индюка с желтым носом.

– Ну все, – и разозленный Элтон полез на сцену, оттолкнув в сторону Брайана. – Всем молчать! Теперь я буду факирить!

С этими словами он вынул из-за пазухи ночной горшок.

– Господа, – сказал он бархатным басом, – вы видите, что эта кадка пуста!

– Видим! – раздался нестройный рев. – Не хватало еще, чтобы ты нам принес полную!