Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 2 - стр. 26

– Внучило! – завопил он. – Родной! Здравствуй!

– Здорово! – радостно сказал Харрисон-младший. – Дедушка, я пришел за ним!

– За кем? – спросил дедушка.

– Ну, – подмигнул внук. – За тем!

– А.. того нет, – побледнел дедушка.

– КАК? – рассердился внук, и схватил деда за грудки. – Где? Где оно? Дай!

– Что? – перепугался дедушка.

– А что? – удивился внук, выпуская деда и отряхивая с него пыль.

– Ты о чем? – спросил сурово дедушка.

– А ты?

– Я о том.

– И я о том!

– О чем – о том?

– Если честно, – смутился Джордж, – то я – о завещании…

– Если честно, – сумрачно сказал дедушка, – то я – об овсянке.

Они злобно посмотрели друг на друга. И тут дедушка стал медленно покрываться бордовой краской. Вы не подумайте плохого! Дед краснел не от гнева – просто Фредди, сидя на люстре, покрывал его краской из распылителя. Дедушка взревел, как раненый бизон, и кинулся за Фредди, который пустился в бега, скача с одной люстры на другую.

– ОИОИОИОИО!!! – по-тарзаньи кричал Фредди, хватаясь за очередную лампу.

Но это оказалась не лампа, а шарфик Брайана, сидящего на лампе. Мэй закряхтел и повис на одних ножных пальцах, а Фредди отчаянно пытался раскачаться на его шарфе. Наконец ему это удалось, и он с боевым кличем вылетел в прихожую, прямо в лапы бабки Дикона, которая плеснула в него кашей и треснула половником. Фредди дико закричал и бросился в ванную, откуда вскоре донесся шум воды, шипение пара и вопль неземного блаженства.

А что же Брайан? Он-то, собственно, тут и ни при чем, но неужели вы думаете, что он уже давно слез с люстры и теперь, отчаянно хрустя карамельками, обсуждает с дедушкой очередной всемирный слет хомяководов-любителей?

Нет же! Когда Брайан, хрипя, пытался освободиться от назойливого шарфа, он был настигнут дедушкой. А надо сказать, что дедушка Джорджа Харрисона прошел не одну войну, и был не только отцом отважного водителя автобусов и дедом неплохого музыканта, но и весьма бравым фонарщиком, не признающим никаких попустительств и посягательств. Поэтому его наскок на Брайана был похож на смерч, тайфун, ураган, сель, цунами, пикданте, вулкан и землетрясение близ озера Титикака, вместе взятые. Дед налетел на Мэя, сорвал с него парик, убедился, что это были настоящие волосы, плюнул, вытащил изо рта вставную челюсть и так обработал ею Брайана, что тот заверещал и попытался улизнуть. Не тут-то было! Дедушка ловко ухватил его за жабры и проревел:

– Что вы тут затеяли, нехристи?

– Я христь! – пищал, отбиваясь, Мэй.

– Не дерзи, хулиган, – отчитывал его дед. – Нельзя так со старшими-то. Говори, мартышка!

– Мы пришли за ним! – оправдывался Брайан.

– И вы за ним? – сник дедушка.

– Ага! – сипло сказал Мэй. – Подавай его сюда.

Дедушка грустно поплелся в другую комнату, судя по звукам, долго и натужно что-то там передвигал, после чего вышел оттуда с увесистым мешком денег.

– Забирайте, гадкие мальчишки! – тоскливо сказал он. – И вон отсюда!

Джордж и Брайан взяли мешок и задали стрекача. За порогом Мэй удивленно сказал:

– Вообще-то мы приходили за тобой…

– Тебе что – деньги не нужны? – сурово спросил Джордж.

– Нужны, – пожал плечами Мэй. – Только вот неудобно как-то.

– Неудобно штаны через голову одевать, – отрезал Харрисон.

– А почему, – возник из ванной Фредди в дедушкином купальном халате, – он тебе вместо завещания дал денег? Откупился?