Летом перед грозой - стр. 13
.Усадил себя вертикально, с трудом разлепил глаза.
– А этот что? – киваю на распростертое тело Глеба.
– Мертвый, – морщится Славян. – Даже пробовать поднимать не буду. А ты хоть покуришь заодно.
– Я, между прочим, все слышу, – неожиданно говорит распростертое тело. – Но вставать реально отказываюсь, пока вы пива не принесете. На меня, кстати, бутылки, минимум, три. А лучше четыре. И окушков пару сушеных у старушек, кстати, купите. Тогда, наверное, – поднимусь.
. На перрон Волховстроя мы со Славкой выпрыгивали едва ли не первыми.
Люблю, кстати, Север.
Чистенько здесь все, аккуратненько, не то, что на Юге.
И воздух совсем другой: свежий, смолистый, несмотря на вполне себе ощущаемые «элементы промышленного пейзажа».
Впрочем, – я все равно тут же закурил.
.Славян, стуча и быстро перебирая копытами, тут же умчался куда-то вдаль в поисках холодного пива, а я, напротив, начал неспешно прогуливаться среди немедленно заполнивших перрон лоточников с копчеными сигами, угрями и отчего-то водящимся исключительно на Дальнем Востоке терпугом.
Рыба, честно говоря, большого доверия не вызывала.
Явно коптили «жидким дымом», причем в промышленных количествах, а это, что называется, – от греха.
Наконец приглядел скромно стоящего в стороне слегка помятого мужичонку с вязкой сушеных окуней.
– Что, – спрашиваю, – отец? Ломает?
Его аж передернуло.
– Да перебрали, – морщится, – вчера с зятем на ры-баловке. Вот, думаю, продать что-нибудь да подлечиться…
Тут как раз кстати и Славян назад прискакал с двумя тяжеленными пакетами.
– Во, – хвастается, – «Жигули» разливные надыбал. И холодненькое.
.Глаза у мужичонки загорелись волчьим огнем.
Пожалел дядьку, сунул ему бутылку.
– На, – говорю. – Лечись. Рыбу-то за сколько отдашь?
Он аж чуть не прослезился.
– Ну, мужики, – качает головой. – Вот сразу людей правильных видать. Вот прям бесплатно бы отдал, если б зятек за вокзалом не мучился. Он у меня с армии недавно пришел, молодой еще, стесняется идти торговать.
– Пятьсот, – спрашиваю, – за всю вязанку хватит?
– Да ты чё! – вздрагивает. – Я тебе и за триста отдам! Нам только подлечиться.
.Хмыкнул, сунул ему пятисотрублевую купюру, выхватил окуней и – вместе со Славкой галопом к вагону: поезд, по моим расчетам, уже через пару минут должен был отправляться.
Слава Богу, кажется, пока успеваем.
. Славян сразу помчался в купе, я же притормозил рядом со скучающей разбитной проводницей:
– Пару затяжек, – спрашиваю, – еще успеваю?
– Да дыми, – машет рукой. – Вон, видишь, красный пока горит. Случилось у них там впереди что-то, еще минут пять-десять дополнительных простоим, передали. Ничо, нагоним потом.
Отдышался, полез в барсетку за сигаретами.
В принципе, конечно, можно сказать, – повезло…
… Домой, думаю, что ли, тогда позвонить, пока на станции мобильный работает?
Отошел немного в сторонку, достал телефон, набрал номер.
Жена откликнулась сразу.
– Что, – спрашивает, – алкаши? Проснулись?!
– Угу, – хмыкаю. – На Волховстрое стоим. Пиво покупаем.
– Вы там смотрите, – беспокоится, – не перебирайте.
Я вздыхаю.
– Да ладно, – говорю, – Инг. Взрослые уже мальчики. Разберемся. Ты мне лучше скажи, как там вы с котами? Не скучаете?
Инга фыркает в трубку так, что я ее аж подальше от уха убираю.
Чисто на всякий случай:
– Я еще не успела, – смеется. – А коты так вообще еще дрыхнут, не просыпаясь. Кот в твоем кабинете, на подоконнике, на солнце. А девочка тут у меня, в гостиной, на подушке устроилась. Даже не обращает внимания на рёв моторов: я тут квалификацию «Формулы-1» пересматриваю, в редакции попросили материал написать.