Летний сад - стр. 35
– Они чистые!
– Энтони, ты слышал маму. Быстро! – вмешался Александр.
Энтони ушел.
Александр подошел к Татьяне:
– Что вообще происходит?
– Ничего.
– Пора двигаться дальше, тебе не кажется? Мы здесь уже два месяца. А скоро сильно похолодает. – Он немного помолчал. – Я даже и говорить не стану о коммунистах или двадцати двух долларах.
– Я бы не возражала, если бы мы вовсе отсюда не уезжали. Мы здесь на краю света. Ничто сюда не вторгнется. Разве что… – Она махнула рукой, показывая наверх, где была миссис Брюстер. – Я здесь чувствую себя спокойно. Как будто никто никогда нас не найдет.
Александр затих. Потом спросил:
– А кто-то… ищет нас?
– Нет-нет. Конечно нет. – Она ответила слишком быстро.
Александр двумя пальцами подцепил ее подбородок и заставил поднять лицо:
– Таня?
Она не смогла ответить на его серьезный взгляд:
– Я просто пока что не хочу уезжать, ладно?
Татьяна попыталась увернуться от его руки. Но Александр ее не отпустил.
– Это все! Мне здесь нравится. – Она подняла руки, чтобы отвести его ладонь. – Давай переберемся к Нелли. У нас будут две комнаты. У нее кухня больше. И ты сможешь ходить выпить с твоим приятелем Джимми. Насколько я понимаю, он туда изредка заглядывает. – Она улыбнулась, стараясь убедить его.
Отпустив ее, Александр поставил свою тарелку в раковину, громко звякнув ею по алюминиевой поверхности.
– Да, давай. Нелли, Джимми, мы. Прекрасная идиллия, жизнь в коммуне. Нам это прямо необходимо. – Он пожал плечами. – Ох, ладно. Полагаю, можно забрать девушку из Советского Союза, но тебе не вытряхнуть Советский Союз из девушки.
По крайней мере, это было хоть какое-то соучастие. Хотя, как твердила себе Татьяна, не слишком большое.
Они переехали к Нелли. Воздух стал сначала немного прохладнее, потом намного холоднее, потом холодным, особенно по ночам, а Нелли, как они обнаружили, была крайне экономна в отоплении.
Энтони совершенно не желал оставаться один. Александру пришлось перетащить двуспальную кровать к нему и сдвинуть обе кровати вместе – снова. Они платили за две комнаты, но жили в одной.
Они жались друг к другу под толстыми одеялами, а потом вдруг, в середине октября, пошел снег! Он летел с неба округлыми хлопьями и в одну ночь покрыл залив, а почти голые деревья окутал белым пухом. Работы для Александра больше не было, теперь везде лежал снег. В то утро, когда он выпал, они посмотрели в окно, а потом друг на друга. Александр улыбнулся до ушей.
Татьяна наконец поняла:
– Ах, ты! Ты такой самодовольный из-за того, что знал!
– Такой самодовольный, – согласился он, все так же улыбаясь.
– Ладно, но насчет меня ты ошибаешься. Немножко снега – что тут такого?
Александр кивнул:
– Верно, Энтони? Мы с тобой привыкли к снегу. В Нью-Йорке тоже бывает снег.
– Не только в Нью-Йорке.
Улыбка в глазах Александра потускнела, словно затуманенная тем самым снегом, который он восхвалял.
…Ступеньки были скользкими, их покрывал слой старого льда толщиной в четыре дюйма. Наполовину полное железное ведро с водой было тяжелым, вода постоянно выплескивалась на ступеньки, когда она цеплялась одной рукой за перила, держа ведро в другой и поднимаясь на одну опасную ступеньку шаг за шагом. Ей нужно было одолеть два лестничных пролета. На седьмой ступеньке она упала на колени, но не выпустила ни перила, ни ведро. Медленно поднялась на ноги. И попыталась снова сделать шаг. Если бы здесь было хоть немножко света, она бы видела, куда ступает и, возможно, избегала бы льда. Но дневного света не будет еще два часа, а ей еще нужно пойти за хлебом. Если она будет ждать здесь два часа, хлеба в магазине не останется. А Даше становилось все хуже. Ей нужен был хлеб.