Летний сад - стр. 29
Татьяне оставалось три недели до четырнадцати лет, а Даше в апреле исполнился двадцать один. Даша считала себя второй матерью Татьяны. Их бабушка видела в себе третью мать Татьяны. Старые леди, дававшие Татьяне молоко и беседовавшие с ней об Иисусе, думали, что они четвертая, пятая и шестая матери. Татьяна чувствовала, что ей вряд ли нужна даже та одна раздражительная мать, которая у нее имелась, – к счастью, в данный момент она находилась в Ленинграде. Но Татьяна знала, что по той или иной причине эти женщины, сестры, другие люди ощущали потребность быть ей матерями, удушать ее своей заботой, сжимать в сильных руках, заплетать ее пушистые волосы, целовать ее веснушки и молиться за нее Господу.
– Мама оставила на меня заботу о тебе и Паше, – авторитетно заявила Даша. – И если ты не желаешь этого признавать, я не расскажу тебе новости.
– Какие новости? – Татьяна подпрыгнула на месте. Она любила новости.
– Не скажу.
Татьяна запрыгнула на крыльцо, следом за Дашей вошла в дом. Даша поставила на пол бадейки. Татьяна, в детском летнем сарафане, бросилась к сестре и обняла ее, и та чуть не упала, прежде чем смогла восстановить равновесие.
– Не делай так! – не слишком сердито сказала Даша. – Ты уже слишком большая.
– Я не слишком большая.
– Мама меня убьет, – сказала Даша, похлопывая Татьяну по спине. – Ты только то и делаешь, что спишь, читаешь и не слушаешься. Ты не ешь, не растешь. Ты посмотри, какая ты маленькая!
– Ты вроде бы только что говорила, что я слишком большая. – Руки Татьяны обхватили шею Даши.
– А где твой чокнутый братец?
– Ушел на рассвете рыбу ловить. Хотел, чтобы и я с ним пошла. Чтобы я встала на рассвете. Я ему сказала, что я думаю на этот счет.
Даша обняла ее:
– Таня, да хворостины для растопки толще, чем ты! Давай съешь яйцо.
– Я съем яйцо, если ты расскажешь новости, – ответила Татьяна, целуя сестру в щеку, потом в другую. Чмок-чмок-чмок. – Ты никогда не должна придерживать для себя хорошие новости, Даша. Это правило: плохие новости для себя, хорошие для всех.
Даша усадила ее к столу.
– Не знаю, хорошие ли это новости, но… У нас новые соседи, – сообщила она. – По соседству теперь живут Канторовы.
Татьяна вытаращила глаза.
– Ты же не хочешь сказать… – потрясенно произнесла она, прижимая ладони к щекам. – Только не Канторовы!
– Именно это, ничего другого.
Татьяна засмеялась:
– Ты говоришь «Канторовы» так, словно они Романовы!
Даша продолжила взволнованным тоном:
– Говорят, они из Центральной Азии! Из Туркменистана, может быть? И у них, похоже, есть девочка – будет тебе с кем играть.
– И это твои новости? Туркменская девочка, чтобы играть со мной? Даша, тебе бы лучше соображать. У меня здесь целая деревня девочек и мальчиков для игр, и они говорят по-русски. И еще двоюродная сестра приедет на две недели, Марина.
– И еще у них есть сын.
– Вот как? – Татьяна окинула Дашу взглядом. – А! Понимаю. Не моего возраста. Твоего.
Даша улыбнулась:
– Да, в отличие от тебя некоторые интересуются мальчиками.
– То есть на самом деле это новости не для меня. Они для тебя.
– Нет. Девочка – это для тебя.
Татьяна вышла с Дашей на крыльцо, чтобы съесть сваренное вкрутую яйцо. Ей пришлось признать, что и она тоже взволнована. Новые люди не слишком часто появлялись в деревне. Вообще-то, никогда. Деревня была маленькой, дома из года в год сдавались одним и тем же людям, они росли здесь, обзаводились детьми, старели.