Летний сад - стр. 121

– Так, задержитесь на этом, – тут же сказал Берк. – Только не надо использовать термин «Большая чистка» в том смысле, в каком мы говорим «Великая депрессия». Это всего лишь слова пропаганды, предназначенные для того, чтобы испугать и запутать. Часто то, что выглядит чисткой для одного, оказывается лишь исполнением закона для другого. Свидетельства того, было или нет то, что называют чисткой, крайне неясны. – Он сделал паузу. – Очень похоже на ваше дело, мистер Баррингтон.

Александр молча прищурился на Берка.

– И я могу подчеркнуть, – продолжил Берк, – что, поскольку вы сидите здесь, перед нами, вы являетесь реальным доказательством того, что вас не «вычистили».

– Меня не вычистили потому, что я сбежал по дороге во Владивосток. Что это доказывает?

– Который это был побег, мистер Баррингтон? – любезно спросил Берк. – Похоже, их было очень много.

Дрейк из Министерства юстиции воспользовался возможностью вмешаться:

– Когда вы сбежали, вы уже были советским гражданином?

Вот оно. Снова темные моменты.

– Да. Когда меня в шестнадцать лет призвали на военную службу, я автоматически стал советским гражданином.

– А! И когда вы стали советским гражданином, ваше американское гражданство автоматически аннулировалось, – сказал Дрейк со сдержанным восторгом, получив наконец шанс упомянуть об американских законах иммиграции и натурализации.

– Возражение! – вмешался Ливайн. – Мистер Дрейк, я снова повторю, мой клиент – действительно гражданин Америки.

– Но, советник, ваш клиент только что заявил под протокол, что он был советским гражданином. Он не может быть одновременно гражданином и Соединенных Штатов, и Советского Союза, – возразил Дрейк. – Ни тогда – ни определенно сейчас.

– Да, – согласился Мэтт Ливайн. – Но его американское гражданство не может быть аннулировано, если он стал гражданином Советского Союза не по своему желанию. И я бы утверждал, что воинская повинность, по своему определению, подразумевает принудительное гражданство. И еще раз: мой клиент по рождению – гражданин Соединенных Штатов.

– В отличие от того, кто, скажем, стал натурализованным гражданином после получения убежища? – сказал Берк, глядя только на Александра. – Как беженец, прибывший в один из наших портов… или, например, на остров Эллис, – во время войны?

На этот раз руки Александра не сдвинулись со стола; у него было время подготовиться. Он лишь стиснул зубы. Он был прав, оставаясь настороже. Сейчас происходило именно то, что он и подозревал.

Мэтт Ливайн сказал:

– Верно, ничего подобного. Можем мы продолжить?

И они продолжили, перейдя к Гарольду и Джейн Баррингтон.

Еще час, а возможно, и дольше, представитель ФБР вместе с конгрессменом Ранкином не умолкали.

– Возражение! Об этом уже спрашивали. Восемь раз.

– Возражение! Об этом спрашивали. Десять раз.

– Возражение!

– Возражение!

– Возражение!

– История его родителей и его собственная мятежная деятельность вполне могут быть упомянуты здесь, советник, – заявил Ранкин.

– Какая мятежная деятельность? Он был несовершеннолетним! А его родителей здесь нет, они не могут защищаться. Мы действительно должны двинуться дальше.

– В деле говорится, что Энтони Александр Баррингтон был арестован в возрасте десяти лет в округе Колумбия во время неразрешенной прореволюционной демонстрации радикалов, – сказал Ранкин. – Это его история. Так что он сам имел симпатии к коммунистам или нет? Он ведь уехал в Советский Союз? Жил там, ходил в школу? Вступил в Красную армию? Стал ли он членом Коммунистической партии, чтобы получить офицерское звание? Насколько я понимаю, все офицеры должны были быть членами партии.