Летний рай - стр. 6
А сейчас, мои потрепанные трупом, бегом по пересечённой местности, бестолковым полицейским, пяткой, и Иннкой нервы, просили, нет они требовали чего-нибудь легкого и успокаивающего.
«Соната номер шесть» Паганини, сделали своё дело, я расслабилась, полностью погрузившись в чарующие звуки скрипки. Всё-таки великая это сила – музыка. И такое её огромное множество – за всю жизнь не переслушаешь, под любое настроение: и погрустить, и повеселиться, и успокоиться, и вбодриться, и поплакать, и посмеяться.
Я еще полистала странички, в поисках чего-нибудь этакого, так, это у нас что? Зарубежные исполнители… ну-ка, ну-ка, о! То что надо: Сальвадоре Адамо «Падает снег», потрясающе красивая песня, песня нашей молодости… Ах, как мы под нее танцевали! А у сестрицы в ту зиму был такой головокружительный роман…
– Инна, Инна, где ты там, иди сюда!
Иннка будто только этого и ждала:
– Чё, Сань, сильно болит?
– Да нормально, послушай, – я сунула ей в ухо наушник, – помнишь?
– Ну.
– Чё ну? Вспомни, ты на втором курсе училась, на новогодние праздники приехала домой, помнишь?
– Ну.
Я её сейчас ударю, честное слово. Видно она поняла по моим глазам, что ещё одно «ну», и я за себя не отвечаю.
– От меня-то ты чего хочешь?
– Как того парня звали, с которым ты тогда танцевала, у вас ещё бурный роман потом был?
– Не помню…
– Да помнишь ты, он к Денисовым приезжал, внук или племянник… ну ты должна помнить…
– Вадик, кажется. – неохотно вспомнила Иннка.
– Точно, Вадик! Красивый был такой, вы танцевали под эту песню, а мы с Лидуськой сидели в уголке, она всё вздыхала мечтательно и шептала: «Повезло твоей Иннке»… Интересно где он теперь?…
– Да какая разница где: «Иных уж нет, а те далече».
– Да… и Лидуськи уже почти семнадцать лет как нет…
Лидуська была моей школьной подружкой. Дружили мы с четвёртого класса, и ближе подруги у меня не было. Она была невысокая, худенькая, с короткими вьющимися волосами цвета льна, и остреньким личиком. Вся какая-то хрупкая и прозрачная, как будто бестелесная. Похожая на ангела. У неё был врождённый порок сердца. Она умерла во время операции по замене износившегося искусственного клапана. Ей было двадцать восемь лет.
С тех пор у меня нет подруг, есть хорошие знакомые, приятельницы, но не более. Зато у меня есть Иннка, которая одна, с легкостью, совсем не напрягаясь, заменит десяток подруг.
Кстати, Иннка! Сестрица пребывала в глубокой задумчивости, что с ней, с такой деятельной, случается крайне редко. В воспоминания молодости ударилась? Да нет, непохоже, по сдвинутым бровям и покусываниям верхней губы, видно, что идёт напряжённый мыслительный процесс. Я уже было собралась на свой страх и риск прервать это затянувшееся безобразие, потому, что когда моя сестрица думает – неизвестно до чего она додумается, а расхлёбывать результат её раздумий, как всегда, придется мне!
– Я вспомнила где я его видела!
– Кого, Вадика? – опешила я.
– Да какого Вадика, чё ты прицепилась с этим Вадиком! Нашего трупа!
Я с беспокойством посмотрела на сестру: все-таки как она ни хорохорится, а для неё этот стресс тоже даром не прошёл. Она уже забыла где трупа видела. Вот что годы с человеком делают, раньше бы она и глазом не моргнула от таких приключений.
– Иннусь, ну конечно ты вспомнила, в лесу да? Мы его с тобой вместе там видели. – я осторожно погладила её по руке.