Лесниковы байки. Волчья Тропа - стр. 11
Марья положила на раны примочки, потрогала прохладной ладонью лоб Николая и нахмурилась. Он и сам чуял, как наливается жаром тело, голова стала тяжёлой и от света, проникающего в растворенное окно, заболели глаза. Есть не хотелось, Марья это тоже поняла и принесла тёплое питьё, оно было терпким и освежающим, и напившись, Николай провалился в сон.
А как и не спал будто, в горячке снова мерещилось ему, как уходит под ногами лёд, и мёртвая, чёрная вода поглощает его… как опускается он на самое дно, ещё не мёртвый, но уже и не живой. Не в силах двинуть ни рукой, ни ногой, ложится Николай на чистое песчаное дно, рядом со своей нарточкой, и как раз в лицо ему глядит и скалится убитая им медведица.
– За что же ты, и дитя моё, и меня…, – открыв пасть, сказала ему вдруг медведица, изо рта её вырвались пузырьки воздуха и взвились вверх, туда, где зиял провал во льду, в него глядел теперь месяц, окружённый рябью на поверхности воды.
Кричал Николай, метался в бреду, потому что нестерпимо больно было от того, как разрывает его грудь ледяная вода, и страшно от того, как скалится ему в лицо медведица, а её медвежонок ревёт и подмигивает уцелевшим глазом…
Просыпался Николай от того, что заботливые руки Марьи обтирали испарину с его лба, давали попить, а карие её глаза глядели на него с жалостью. После он засыпал, но снова чудны́е картины являлись ему…
Будто солнечный свет заливает всю его кровать, а у стола стоит девушка… Её светлые, золотистые волосы были заплетены в причудливую косу, перекинутую на высокую грудь. Одета девушка было тоже чудно́ – её светлое, словно серебряное платье богато расшито узорами, и вся она словно соткана из морозного инея. Она глядит на него, и укоризненно качает головой.
– Что ж ты, Николай… ведь дано тебе было довольно добычи, хоть и не просил ты, а мы тебя приветили, не обидели ничем, помогали. Как ты отплатил?
В двери показалась огромная фигура человека, и Николай признал его – это был тот, что сидел у костра. Именно его видел Николай перед тем, как провалился под лёд!
– Ирвил, – сердито и гулко прогудел голос этого человека, он отразился от потолка и стен, – Почему ты спасла его? Его надо убить! Он преступил… Я желаю мщения за жизни моего рода, погубленные им! Твой брат рассудил бы так!
– Аркынай, – голос девушки звучал ласково и повелительно, она глядела на Николая и глаза её наполнились слезами, – Ты же сам видишь, что ему предстоит. И он ещё не исполнил то, что должен! Потому и пошёл он Волчьей тропой, а она его к тебе привела. И ты исполни то, что назначено тебе свыше.
Высокий человек, похожий на медведя, глядел на Николая сердито и скалил зубы, словно хищник, лицо его было тёмным от злости, собранные в хвост длинные коричневые волосы делали его ещё больше похожими на зверя. Он снова окинул Николая взглядом чёрных глаз и скрылся в дверном проёме, пригнув свой рост.
– Видишь, что ты наделал, – шелестел голос девушки, которую назвали Ирвил, – Сколько горя ты принёс этому народу… и теперь никто из них тебе никогда не поможет. Смотри…
И перед Николаем возникло другое видение. Он видел много людей, они собрались на широкой поляне перед озером, стояли, склонив скорбно головы. Все они, и взрослые, и дети, имели крепкое сложение и коричневые волосы. Мужчины несли на себе кожаные нагрудники, удивительной выделки, у некоторых на поясе висели короткие ножны.