Лесниковы байки. «Горошкино зеркальце» - стр. 18
Настой из чудного корня, Васяткой добытого, Устинье помог, да и порошки, что городской доктор велел принимать, Антип ей привёз. К Рождеству она уж и позабыла про хворь свою, делов было полно – Васятке рубаху пошить, шерсти напрясть, да мало ли у хозяйки заботы.
А Васятка стал в ученье ходить, Антип самолично следил, чтоб никто парнишку не забижал, и блаженным не дразнил. Про Антипа на селе сказывали, что приходится он сродником артельщику Спиридонову, потому Каллистрат его к своим делам и приставил. Да и на селе Антипа уважали, даром что молод он, а сила в нём чуялась.
Даже строптивый и крикливый Савва Паршаков, который ни у кого в работах долго не держался, зато на селе слыл первым драчуном и забиякой, при виде Антипа тих делался, что та мышь.
Вот и опекал теперь Антип Васятку, книги ему разные привозил из города, про камни, откудова они берутся и по каким приметам их можно отыскать, да прочие всякие науки ему показывал. Полюбилось Васятке ученье, так, что теперь даже унылые и монотонные занятия по Закону Божию, которому отец Евстафий ребятню учил, казались ему не такими скучными.
Зажили справнее бабушка Устинья да Васятка, в избе подправили полы да печку, на амбар новый сруб сладили, народ тут и зашептался, дескать, откуда деньги-то взялись. Ну, посудачили, кому покоя от этого не было, да и решили, что это артельщик Спиридонов сироту призрел, помогает, а больше и неоткуда взяться.
А кроме ученья и книг, которые ему Антип привозил, любил Васятка принесённое с гряды зеркальце. Заповедное оно, берёг его Васятка пуще всего другого, обернул в шитый матушкой рушник узорный и в малый сундучок упрятал, там у него прочие сокровища лежали. Отцова шапка, почти новая, матушка сказывала, что её купил он на ярмарке, когда Васятка только народился, да вот носить не поспел. И матушкины бусы, венок её девичий, она хранила сама, а теперь вот Васятка хранит – синий, красивый… Вот там и зеркальце теперь лежало, а когда шибко становилось тоскливо Васятке, когда душа просила поплакать, погоревать о доле сиротской, так и доставал он зеркальце. Ничего диковинного зеркальце то ему не показывало, сам себя и видел, да вот узорную кайму по краешку всё разглядывал, уж очень чу́ден был узор.
Не только листочки да цветочки там были, глубже уходила картинка, ежели к зеркальцу глаза приблизить. Там, за листочками, деревенька с домами, по-над крышами струйки дыма вверх плывут, к месяцу, тонким серпом висевшему над острыми верхушками елей. И колокольню видать, и гряду каменную вдалеке.
Как матушка сказала? «В моё зеркальце всё тебе будет видать – и добро покажется, и зло» … Это Васятка хорошо запомнил, да вот только как же глядеть, как это видеть? Васятка не знал, а потому и глядел на узор вокруг зеркальца, и тем душа радовалась. Придумал себе, что в тех избах, что он видит на узоре, все живут, кого нет на этом свете с ним. Вон в той, справной и большой, матушка с отцом живут, хорошо им, покойно… А после, когда и сам Васятка путь свой земной окончит, там и окажется, с ними. Натешившись, прятал он зеркальце обратно в сундук, отдохнувши душой то. Да вот уж после довелось ему узнать, что за зеркальце он хранит.
– Василёк, вон Антип приехал к нам, – глянув в окно, сказала бабушка Устинья, и отложив веретено пошла встречать гостя.