Лесная тень. Вопреки её судьбе - стр. 24
— Вот она, она мне его продала, — с порога принялась она тыкать в меня пальцем. — Вы не знаете? Да вы только посмотрите на эту наглую рожу, ей же совсем, ну ни капельки не стыдно! Посмотрите, какая довольная! А ну, возвращай деньги!
Я постаралась не дать своей наглой роже превратиться в удивленную, тем более в напуганную, сложила на груди руки и посмотрела на хозяина. Он пожал плечами, болезненно скривился: видать, головная боль плохо сочеталась с криками. Следом за ними молодой парнишка втащил знакомую мне тушку козленка и бросил на прилавок.
— Отравить меня хотела? Это она специально, я все вижу!
— Отдай, — буркнул хозяин, а пока обходил вокруг меня, шепотом добавил: — Это жена Эба. Хуже будет.
Меня мгновенно заполнила жалость к несчастному сутулому ворчуну, у которого напрочь отсутствовало доверие к женскому полу.
Баба не унялась, даже когда получила назад деньги. Она проворно копалась в складках пышной юбки в поисках потайного кармана, но, увы, не отвлекалась настолько, чтобы хоть на секунду заткнуться.
— Да зачем мне вас травить? — не выдержала я, хотя помолчать, пока она не уйдет, было бы лучшим решением. — Чем?
Жена Эба прищурилась, ее рот растянулся в противной сладкой улыбке, словно она только что поймала меня на краже.
— Ты мне мясо порченое продала? Продала! Еще и вон как забрать-то уговаривала, аж цену вполовину сбросила! — Она зыркнула на мясника, проверила его реакцию: поверил ли?
— Конечно, так уговаривала, что чуть лавку не разорила, — огрызнулась я. Все равно уже влипла с этой бабой по полной. Такая запросто ославит на весь Хюрбен, если ее вовремя не заткнуть.
— Ах ты ж, подлая девка… — разразилась баба порцией незаслуженных проклятий.
Я развернулась к прилавку. Хозяин осматривал козленка с таким видом, словно для него не существовало в мире ничего важнее. Я начала подозревать, что он просто заснул над тушкой, даже глаза закрыть не потрудился.
Мясо и правда было порченым, но совсем не так, как я ожидала. По одному боку козленка тянулись драные раны от крупных когтей, на ребрах не хватало клочка шерсти с кожей: сюда пришелся укус.
— Посмотрите, какая погань! — оживилась баба, едва заметила, что тушку перевернули. — Кто его грыз, а? Кто слюни туда ядовитые пускал, а? Чай, не зарублен ваш козел, а загрызен. Отравить хотите? Бешенством заразить? Со свету сжить?
«Бешенством заражать тебя уже поздновато», — уныло подумала я. Вот поэтому обычно мы чужое мясо и не брали. Признаваться в том, что я вообще не видела этой раны, было ни в коем случае нельзя. В другой ситуации я бы разоралась, что они сами подрали его после того, как купили, и пусть доказывают, что это не так. Но утром я действительно не проверила тушки снизу.
— Не собиралась я вас травить! — театрально приложила руки к груди и попыталась натянуть на лицо очень обиженное выражение. — Какие же это слюни? Кто его грыз? Никто его не грыз! Вилами задели случайно! Вот и пришлось зарубить, чтоб не мучился! Вон в полосках земля видна, с зубьев попала. Вы бы помыли и радовались, что так дешево взяли, а не придумывали.
Последнее предложение я сказала зря. Баба шумно набрала в грудь воздух и приготовилась давать отпор, но тут хозяин прокашлялся, махнул на нас рукой и молча ушел в дом. Видимо, понадеялся, что обвинения обойдут его стороной, пока баба тратила их исключительно на меня. Без зрителей запал у жены Эба резко поубавился, она подошла к тушке, прищурилась и брезгливо осмотрела ее. Старательно делала вид, что минуту назад так и собиралась поступить, а вовсе не закатывать очередную драму.