Лесная тень. Вопреки её судьбе - стр. 23
— Сказали, что для праздничного ужина зарубили, потом что-то там с родней не поделили, да так знатно погрызлись, что ужин сам собой отменился. Теперь, мол, девать некуда, столько не съедят. Принесли продать. Жалко мне их стало, вид был такой, будто отец назад не примет, если с тушками вернутся.
— Ну, так а я чего теперь проверю? — удивилась я. — Смотрели же, когда брали.
— Смотрел, — буркнул он, и я поняла, что голова у него прямо сейчас болела знатненько, просто признаваться в этом бабе, особенно мне, он совершенно не желал: я же потом припомню пару раз, как говорится, для профилактики. Еще и комната, небось, перед глазами-то расплывается? Потому и взял чужой товар так легко под свою ответственность, в другой день послал бы «ребятишек» самих продавать. Мало ли чем им то мясо не угодило, а у нас — репутация. Ишь какой жалостливый стал…
— Нюх у тебя хороший, — добавил он и снова начал пересчитывать монеты. Сначала.
Делать теперь было нечего: назад мясо не всучишь, а заплатили за услугу, похоже, прилично. Значит, на мясе больше заработают. Сколько же там его?
Я многозначительно хмыкнула, украдкой проследила, с каким старанием хозяин проигнорировал этот звук, и пошла проверять. Спустилась в погреб, оглядела сваленные на низкие подставки туши — две свиньи и козленок. Выглядели они отлично, несмотря на свою незавидную участь, пахли не тухлятиной, а свежим мясом и кровью. Я попыталась перевернуть их, чтобы посмотреть с другой стороны, но смогла лишь чуть-чуть приподнять одну тушку. Надрываться не стала, посчитав свой долг исполненным. Эх, жаль, какой ужин у кого-то пропал! Пригласили бы меня, я бы там враз всех помирила только ради того, чтобы посмотреть, как эти тушки вертятся над огнем.
— Мясо как мясо, — доложила я, выбралась из погреба и захлопнула за собой дверцу. Хозяин с облегчением вздохнул, сгреб деньги в карман и ушел расплачиваться с «ребятишками».
— Может, не надо заранее-то? — крикнула я ему вслед. — Продадим, потом рассчитаетесь?
Но Беон меня не услышал.
«Слишком он иногда честный», — подумала я и недовольно поджала губы.
Черно-белая кошка вернулась с прогулки, забралась на стол и разлеглась возле чайника. Глухо мяукнула, словно приглашая обратить на нее внимание.
— Попьем? — спросила я, и она подмигнула мне круглым зеленым глазом. Таким же зеленым, как у приезжего чужака.
День тянулся медленно, хозяин возвращаться не спешил. Пару свиней быстро забрал трактирщик, который снова рассчитывал на вечерний ажиотаж: жители соберутся обсудить появление волков. Я и сама подумывала, что неплохо было бы заглянуть и послушать. Тушку козленка забрала малознакомая баба с северного конца города — заходила она редко, видно, чаще за нее кто-то другой за покупками прибегал. Она долго и нагло торговалась, пока не выпросила весомую скидку. Избавиться от козленка требовалось побыстрее, а то пропадет, поэтому спорила я чисто из принципа, а после ухода покупательницы выдохнула с облегчением: теперь все в лавке было правильно, то есть так же, как и всегда.
Облегчение не продлилось долго.
Вернулась баба через час в сопровождении грустного мясника, которого повстречала на улице к вящей неудаче последнего, — судя по оживленным крикам, возмущалась она давно, всю дорогу, и успела хорошенько войти в раж.