Лесная сказка - стр. 27
Когда же на работе сообщили о сокращении, Лиза почти не удивилась – безработица уже стала главной темой в новостях, а в строительной отрасли кризис был особенно заметен. Вчерашняя студентка ценным специалистом не являлась. Лиза не паниковала, старалась найти положительные моменты, вроде того, что зато с жильем все в порядке – хозяину заплачено за год вперед, – и уже собиралась начать поиски новой работы.
Плохо ей стало внезапно, без всякого повода, в той самой ее одинокой квартире. Приехавшая скорая сделала укол, от которого стало не намного легче. Навидавшись в больницах всякого, Лиза тем не менее не представляла себя в таком состоянии. И вообще такого состояния не представляла.
Она перестала быть собой. Ее собственный мир исчез. Враждебная гнетущая среда заполнила ее изнутри. Не осталось ни чувств, ни мыслей. Прежде стоило представить места, где она была счастлива, – и это всегда помогало, но теперь, наоборот, воображаемые цвета, яркие краски резали по живому. От Лизы остался только организм, который лежал на диване и не знал, как правильно существовать в незнакомом измерении, как внутренне себе помочь.
Какое-то время она оставалась растением. А первая картина, которая возникла в голове и оказалась не мучительной, – зимний черно-белый лес, и она бредет на лыжах. Лиза не стала отгонять ее и осторожно продолжила идти по этому нейтральному, бесцветному, застывшему лесу. И это было почти хорошо. И она осталась в черно-белом мире – хоть что-то вместо пустоты.
А специалисты сказали прямо противоположное ироничной даме. Что все запущено, что «пропустили» – как старшая медсестра о безнадежном Толике.
– В общем, пациент скорее мертв, чем жив.
– Погодите, – заволновался Леонид Борисович. – А на основании чего? С какой стати делать такие выводы? Какое они предложили обследование? Эхограмму, мониторинг…
– Всё делали, – отозвалась Лиза. – Я так рада хотя бы такому состоянию – я ведь уже и на людей реагирую с их разговорами, и выгляжу почти нормально. Уже читать могу. Понимаю, что теперь это в прямом смысле мертвому припарки, но гуляю каждый день в любую погоду, по вашим заповедям, – смотрите, вот шагомер. Кофе пить бросила.
– Теперь вы вспомнили о заповедях. – В речи доктора проскользнули сварливые нотки. – И о шагах, и о бассейне. А до этого небось сидели сиднем в каком-нибудь офисе да волновались по пустякам, из-за каких-нибудь пустых мальчишек! А теперь похоронили себя заживо! Что это еще за мрачное одеяние? Раньше как выглядели замечательно – цветочки, грибочки… С какой стати, я вас спрашиваю? Куда вы вообще обращались? Мало ли где еще можно показаться! У меня сын работает в очень приличной клинике. Ну-ка, дайте-ка я вас послушаю еще раз с нагрузкой. Походите по комнате… или спуститесь и поднимитесь по лестнице.
Внизу уже сидел читатель «Коммерсанта». И что он только будет делать, когда у газет начнутся каникулы? Лиза спустилась, поднялась, опять спустилась, поймала удивленный взгляд Логинова. Наплевать.
– Ага, так-так… Ну, теперь я узнаю свою Лизу, которая никогда не плачет и не боится уколов. Послушайте, – проговорил Леонид Борисович, выходя из комнаты, – главное – прекратить вешать нос. Вы же понимаете, что результаты любого обследования – это две составляющие: объективные параметры и их субъективная интерпретация, а она зависит от квалификации врача и его интуиции, от технической точности… Давайте еще раз пройдем обследование. Рядом с нами военный госпиталь, там прекрасное оборудование. Даже коронарографию делают. Вы еще не все потратили?