Лесная сказка - стр. 26
– В синем небе звезды блещут, в синем море волны плещут! Ну что, Лиза Бурматова, хочешь поехать на море? Ты ведь та самая Лиза, которая не боится уколов и никогда не плачет? Стало быть, в больнице незачем лежать, будешь приходить на уколы и ЭКГ делать, договорились? Придется потерпеть, а вот летом поедешь на море!
Лиза внимательно смотрела на человека, не похожего на остальных врачей, понимающего, что свобода – это главное.
– Почему вы ездите на вызовы, Леонид Борисович? Вы же кардиолог.
– Почему, почему? Теперь все ездят на вызовы. Терапевтов не хватает. Или в поликлинику давно не заглядывали? Так как самочувствие? Почему не отвечаете? – И доктор привычным движением взял Лизу за руку и стал слушать пульс. – А это что такое? – Нахмурился, достал часы. – Это что, я вас спрашиваю? Стометровку бежали?
Лиза молчала, доктор снял пальто и повесил его на вешалку.
– Вы тут отдыхаете? Давайте-ка пойдем в вашу комнату, я вас послушаю.
Лиза без слов повиновалась. Спорить с Леонидом Борисовичем было бесполезно. Не изменились ни его интонации, ни манера обращения. Правда, он уже не говорил, как маленьким пациентам: «Ах, какая у тебя красивая рубашечка! Что же это там нарисовано, не разберу – цветочки или грибочки?» Но движение, когда доктор задержал в ладони стетоскоп, чтобы согреть его, прежде чем металл прикоснется к коже, было таким знакомым.
Сам Леонид Борисович, однако, не улыбался. Наоборот, становился все серьезнее и слушал долго, очень долго.
– Что же это такое, Лиза? – наконец выговорил он. – Вы хоть раз за это время проверялись? Были у врача? Кардиограмму делали? Или обрадовались, что мы вас отпустили, и напрочь забыли о том, чего нам стоило вас вытащить? Нам с вашей мамой, которая, насколько я помню, своей научной работой и вообще половиной жизни пожертвовала ради вашего здоровья? Что вы все молчите, как заколдованная? Стыдно сказать, что старый Леонид Борисович прав? – И продекламировал:
– «Я убежал от эскулапа, худой, обритый, но живой! Его мучительная лапа не тяготеет надо мной!» Сознавайтесь – убежали?
Лиза улыбнулась и кивнула.
– Ну вот, диалог с пациентом налаживается. А теперь рассказывайте по порядку, что с вами было. Мне не все равно, что вытворяют мои пациенты с предоставленной им жизнью!
– Что же рассказывать? Я поступила в институт, и все было так здорово – правда, я отлично себя чувствовала.
Студенческие годы стали настоящей, полноценной жизнью, когда ее ничего не беспокоило, когда она попала в совершенно новое окружение, где была такой же, как все.
– А потом, – продолжил Леонид Борисович, – какой-нибудь стресс – скорее всего, неудача в личной жизни – спровоцировал осложнение, которое вы к тому же запустили, так?
Ироничная дама-кардиолог, к которой Лиза обратилась, тоже сразу угадала причину. Радость освобождения от тупикового романа с Димой сменилась глухой тоской так же, как яркое начало осени – ее промозглым и беспросветным продолжением. Сердце болело не в метафорическом, а самом прямом смысле, постоянно, как никогда раньше.
– Ведь этому есть причина? Какая-нибудь потеря? Развод? Разрыв с молодым человеком? – предположила ироничная докторша. – Ну вот видите. Если у вашего сердца есть все основания болеть, чего вы от него хотите? Это еще не конец света. Попейте валокординчика.